День луны - Чингиз Абдуллаев Страница 66

— Откройте дверь, — попросил Абуладзе, — ненужно ее закрывать на код. А вы сами уходите. Вместо вас здесь будет сидеть вотэтот молодой человек. — И он показал на Маркина.

— Товарищ полковник, — чуть покраснел молодойчеловек, — я офицер ФСБ. Я обязан находиться тут.

— Тогда другое дело, — улыбнулся Абуладзе и,открыв дверь, принялся подниматься по крутым ступенькам вверх.

Сам зал официальных делегаций в аэропорту Шереметьево-1вызывал восхищение своими размерами, напоминая небольшое взлетное поле. Еслидепутатские комнаты в остальных четырех международных аэропортах странызанимали небольшие комнаты, в которых с трудом умещались приезжавшие из-зарубежа именитые гости, то депутатский зал Шереметьево-1 был им полнойпротивоположностью. Украшенный зелеными насаждениями, огромный, невообразимыхразмеров, зал был удобным местом для отдыхающих тут пассажиров. В левом отвхода углу был небольшой буфет. В правом от входа углу сидели дежурные по залудевушки. Тут же недалеко были стойки пограничников и таможни. Сейчас онипустовали. Справа от сидевших дежурных был небольшой магазин сувениров, которыйсейчас был закрыт. Абуладзе подошел к девушкам. Обе внимательно смотрели нанего.

— Не страшно? — спросил он.

— Нет, — ответила первая из них, блондинка летдвадцати пяти-тридцати, — как-нибудь справимся.

Сидевшая рядом брюнетка только улыбнулась в ответ. За ихспинами было помещение для дежурных, в котором отдыхали по ночам уставшие засмену девушки. Сейчас дверь была закрыта.

— Там есть кто-нибудь? — шепотом спросил Абуладзе.

— Конечно, — улыбнулась блондинка, — и неодин.

— Пока я не дам сигнала, чтобы они не смели оттудавыходить, — строго сказал Абуладзе.

— Сигнал должны им дать мы, — любезно пояснилаблондинка, — у нас звонок прямо под ногой. Нужно только нажать кнопку.

— Если я буду поправлять свой ремень, — показал наремень Абуладзе, — только тогда вы даете сигнал. Только тогда, вы меняпоняли?

— Ясно, товарищ полковник.

— В буфете есть кто-нибудь?

— Сотрудница МВД. Она старший лейтенант. Из уголовногорозыска.

— Цирк прямо, — недовольно сказал Абуладзе, —всех девушек решили подставить. Ну что, друг Маркин, идем выпьем с тобой чаю.

Может, этот старший лейтенант даст нам хорошего чаю. —Он неспешно пошел к буфету.

Маркин улыбнулся и пошел следом. Они вошли в буфет и сели застолик. Стоявшая за стойкой молодая женщина молча смотрела на них.

— Дай нам, пожалуйста, чаю, — попросилАбуладзе, — и не смотри так на нас. Ты ведь всего-навсего буфетчица, а неофицер уголовного розыска. И к тому же красивая женщина.

Комплимент произвел свое действие. Женщина улыбнулась ипошла к большому самовару наливать им чай.

— Вы совсем не волнуетесь? — спросил Маркин.

— А зачем волноваться? — вздохнул Абуладзе. —Раньше нужно было волноваться, чтобы контейнер в руки мерзавцев не попал. Асейчас волноваться не нужно. Они ведь в аэропорт едут не для того, чтобы насубить. Им лишние трупы совсем не нужны. Они едут сюда, чтобы улететь со своимиденьгами и драгоценностями. И я бы дорого дал, чтобы узнать, куда онисобираются лететь.

В буфет вбежала одна из дежурных. Та самая блондинка.

— Для вас срочное сообщение, — сказала она. —Капитан Панченко подтвердил ваши сомнения о Сизове. Полковник Борисов просилпередать, что вы были правы.

— Ха! — улыбнулся Абуладзе. Это была перваяприятная новость за весь день. Словно он нашел наконец друга. Друга, в которомнельзя было сомневаться. — Я говорил, что он захочет сам починить этотпаровозик, — гордо сказал Абуладзе. Дежурная, ничего не понимая, вышла избуфета. Маркин смотрел на полковника удивленными глазами.

— Какой паровозик? — спросил он. — При чемтут железная дорога?

— Это мой секрет, дорогой, — засмеялся Абуладзе,поправляя галстук. Он всегда ему мешал, и поэтому полковник носил его чутьразвязанным, понимая, однако, что это не всегда очень красиво.

— Самолет будет стоять перед нашим зданием на ближайшейпосадочной полосе, — напомнил Маркин, — но деньги еще не привезли.Вертолеты уже вылетели, скоро будут здесь.

— Не волнуйся, — кивнул Абуладзе, — я всепомню. Ты лучше скажи, сколько пассажиров вмещает этот «Ил-62»?

— Не знаю, — растерялся Маркин, — человекдвести, наверно.

— Вот-вот. Зачем им пассажирский самолет на двестичеловек? Я не думаю, что они готовы делиться своими деньгами с такимколичеством людей. Их должно быть от силы человек десять-двенадцать. Иначе всетеряет смысл.

Они просто передерутся из-за этих денег.

Я предлагал им другой самолет. Не хотят. Нужен только этот.

«Буфетчица» принесла им чай.

— Просили передать, что перед зданием вокзала появиласьмашина «Ади» с двумя пассажирами. Мужчина и женщина. Судя по описаниям, этоони.

— Пусть поднимутся сюда, — спокойно сказалАбуладзе, — а мы пока выпьем свой чай.

Маркин молча смотрел на него. Он так и не притронулся ксвоей чашке. Через минуту Абуладзе стремительно поднялся.

— Теперь время, — сказал он, — сейчас онидолжны подниматься по нашей лестнице.

Полковник и его напарник вышли из буфета, направляясь кцентру депутатского зала, где полукругом была огорожена идущая вниз лестница.

Внизу открылась дверь. Дежуривший у дверей в формесотрудника гражданской авиации офицер ФСБ внимательно смотрел на двоих стоявшихперед ним людей.

— Депутатская закрыта, — сказал он, все ещесомневаясь, что эта хрупкая молодая девушка может быть террористом.

— Открыта, — возразил вместо нее Седой, — унас там свидание.

Что-то мелькнуло в глазах этого парня. Может быть,сожаление. Или жалость. Он по-прежнему смотрел на молчаливо стоявшую Карину. Состороны улицы за ними следили несколько пар глаз. Седой оглянулся. Каринадержала в руках свою сумочку. Дежурный посмотрел на сумочку и вдруг заметилпровод, идущий от сумки к руке этой хрупкой молодой женщины. Это был проводвзрывного устройства, спрятанного вместе с капсулой в сумочку Карины. Седой несомневался, что в нужный момент женщина, не колеблясь, нажмет кнопку. Дежурныйбыстро открыл дверь. Первой шагнула Карина, а уже затем прошел Седой.

Дверь закрылась. Перед ними были ступеньки, идущие куда-торезко вверх. Ступеньки, покрытые ковром. По обеим сторонам лестницы стояликоляски носильщиков. Седой протянул ей руку, и они начали подниматься вверх. Вэтот момент на самом верху, заслонив бьющее из окон солнце, появилась чья-тогрузная фигура. Седой резко поднял голову вверх. И вдруг громко сказал: