Блиндажные крысы - Лев Пучков Страница 66

Вот текст записки: «Очень жаль, что пришлось так поступить, но по-другому не получается. Простите меня за то, что я сделал…»

Доктор полагает, что в этой записке друг зашифровал имя убийцы.

— Видите ли, поручик… Он прекрасно знал, что если с ним случится что-то странное, я обязательно буду искать причины — со всей присущей мне дотошностью…

Тут доктор привел результаты своих наблюдений.

Если читать записку поверхностно, все кажется вполне нормальным, за исключением орфографической ошибки в слове «палучается». Но если взять лупу или просто как следует присмотреться к этому слову невооруженным глазом, можно заметить следующее. Буква «п» чуть выше остальных, так что при определенном условии можно принять ее за большую «П». В букве «у», в верхней половине, есть лишний завиток, а «хвостик» пририсован несколько наособицу, отдельно — если все это принять во внимание, получается очень похоже на букву «ы». Ну а после буквы «ч» идет небольшой пробел.

Таким образом, если как следует присмотреться, можно без особо труда прочесть слово «Палыч».

В связи с этим есть просьба: вспомнить самому и спросить коллег, не звучало ли такое слово во время беседы с инженером «Блиндажа» Геной.

— Доктор, а вы что, сами не помните?

— К стыду своему должен признаться, что в тот момент я как-то не концентрировался на именах, были проблемы поважнее. Кроме того, наш собрат в синем мундире писал все на диктофон, так что…

— А собрата спрашивали?

— А вот он, как раз таки сконцентрировался на Желябове — сами понимаете, в тот момент это было важнее всего. Никаких других имен вспомнить не может, и сомневается вообще, что они звучали, — инженер-то был крайне плох, какие там имена…

— Доктор, слово «Палыч» таки прозвучало, мне даже и спрашивать коллег не надо, — уверенно заявил я. — Прозвучало вот в таком аспекте: Гена сказал, что он доложил Палычу о нашем обнаружении. Вернее, о стуке в тоннеле. Прозвучало одной фразой, коротко, дословно это было так: «Палычу доложил»…

— Поручик, да у вас просто феноменальная память! — возликовал доктор. — Доложил — это уже кое-что! Значит, будем искать «Палыча» в руководящем составе среднего звена и дальше вниз…

Вдохновленный похвалой старшего товарища, я сел малевать пейзаж, а примерно через час инженер с приятелем-Механиком сделали «таблетку», и мы отправились в гости к Барабану.

* * *

В город мы заезжали не как обычно, а несколько вычурно: огибая все подряд стационарные посты и места, где, по мнению Юры, могли быть «засады».

Инженер рулил, Юра консультировал, а мы со Степой участия в процессе не принимали, просто сидели и смотрели по сторонам.

Вопросов по методике перемещения у меня не было.

Когда перед выездом мы укладывали в «таблетку» оружие и боекомплект, я поинтересовался, насколько это опасно. Юра со знанием дела сказал, что не опаснее, чем возить свежую рыбу. Рыба может протухнуть, а оружие нет. Заметив мое недоумение, он усмехнулся и заявил, что при некоторых навыках можно запросто проехать через всю страну, ни разу не пересекшись ни с одним «гайцем», и преспокойно объехать стороной все посты. Такие навыки у нас есть, так что переживать не стоит.

По оружию тоже вопросов не было: нам противостоит могущественный клан, так что не грех позаботиться о собственной безопасности.

Один вопрос, впрочем, меня немного напрягал. А что будет, если мы серьезно пересечемся не с клановыми церберами, а с родной милицией? Мы что, по ним стрелять будем? Интересный такой вопрос, надо будет как-нибудь найти повод да озвучить его…

К малосемейному общежитию, в котором проживал Барабан, мы подъехали в половине третьего пополудни.

Юра напомнил, что народ здесь проживает разбойный и чуткий:

— Половина аборигенов постоянно стремаются по любому поводу, так что светиться толпой не стоит…

Поэтому мы не стали заезжать во двор, остановились через дорогу на прилегающей улице, выбрав местечко, чтобы просматривался пятачок перед подъездом Барабана.

Юра высадился с правой стороны (левым бортом мы смотрели на объект) и дворами пошел проверить, на месте ли наш клиент.

Через несколько минут он вернулся — все так же с правой стороны, сообщил, что клиента нет и, примостившись у окна с биноклем, приступил к наблюдению.

— Располагайтесь поудобнее, коллеги. Если не повезет, ждать придется долго.

— Ты был в общаге? — усомнился я.

— Угу.

— А почему мы не видели, как ты заходил?

— Залез в окно с другой стороны, через прачечную на первом этаже. Вылез там же…

Ну просто цирк, да и только! Я понимаю, что «светиться толпой не стоит», но что мешает кому-то одному зайти, как все, через подъезд и поинтересоваться, дома приятель, или нет? Мы, между прочим, находимся в столице нашей Родины, а не в каком-нибудь районе боевых действий…

Ждать пришлось довольно долго. Спартак со Степой синхронно дремали, Юра добросовестно наблюдал за подступами к общаге, а я отвлеченно размышлял.

Размышления были из серии «Эй, дядя, а что это за деревня?»

Видите ли, доктор правильно назвал меня рафинированным. Я вырос и развивался в пределах Садового кольца, которое изредка покидал только для того, чтобы прокатиться на экскурсию в какой-нибудь экзотический уголок, все время вращался в интеллигентной тусовке и служил в придворном полку. А еще я прочел очень много книг и отсмотрел неисчислимое количество шедевров мирового синематографа. В связи со всем вышеперечисленным у меня было свое, возможно, несколько идеалистическое представление о жизнеустройстве моей страны.

Дабы избежать отвлеченного философского экскурса, не буду вдаваться в детали, а просто скажу: представление это оказалось не «несколько», а насквозь идеалистическим, и жизнь в моей стране устроена совсем не так, как мне виделось ранее.

Из того, что я увидел за последнюю неделю, можно сделать вывод, что власть в стране принадлежит кланам, кланчикам, разнообразным группировкам и сообществам. Все эти составляющие «общества» поголовно воруют — зачастую в промышленных масштабах, грабят друг друга, регулярно устраивают разборки разной степени тяжести и не стесняются привлекать для этого как отдельные подразделения разных служб, так и сами службы целиком. Чем занимается простой люд, не принадлежащий к кланам и группировкам, я как-то не заметил. Даже работяги-механики, и те непременно вкалывают на какой-то клан и умудряются при этом подымать свои мелкие «темы», сливая полезную информацию представителям другого клана (нас ведь тоже можно за клан посчитать — пусть маленький, хроменький, но пока что вполне жизнеспособный). И ладно бы, если все это происходило бы где-нибудь в Сомали или предгорьях Северного Кавказа! Но это все «варится» здесь, в столице нашей родины и ближнем Подмосковье. Вот сейчас мы сидим чуть ли не в центре Москвы, напротив логова контрабандистов и разбойников, как их отрекомендовал Юра, и стесняемся выйти, дабы, не дай бог, не «засветиться».