Дао воина - Сергей Самаров Страница 60

– Тобако самому Александру Игоревичу помогает. На месте…

– Жалко… Интересно было бы и на наших ветеранов в действии посмотреть.

– Наши ветераны себя показали в свое время…

2

Звонок генерала Астахова на трубку спутниковой связи слегка притормозил продвижение полковника Согрина, и в результате он подошел к первому намеченному рубежу, где должны были осмотреться и принять решение о дальнейших действиях, последним. Включил он свой «подснежник», мешавший при разговоре по телефону, только на подходе и потому оказался не в курсе событий. А события на подступах к лысой вершине сопки начали развиваться стремительно. Об этом Согрину сообщили не столько возгласы из наушника «подснежника», сколько частые короткие автоматные очереди, раздавшиеся из чащи впереди.

– Я – «Друг»… Разворачиваемся веером… Быстрее… По ногам стрелять…

И очередь…

– Я – «Гном»… Как им по ногам стрелять, если они и лежа отстреливаются… Придется добить, если жить хочешь…

Следующая очередь, да не одна…

– «Гном» у нас вообще пленных брать не любит… Добрая традиция…

Стрельба становится все интенсивнее и интенсивнее. Несколько раз ухнул подствольный гранатомет. Издалека, со стороны, пройденной спецназовцами, заговорил крупнокалиберный пулемет.

И полковнику пришлось прибавить скорость, чтобы успеть к разворачивающемуся действию. Но и здесь, уже через несколько шагов, пришлось задержаться, потому что прямо навстречу Согрину, оставшемуся в одиночестве на тропе, вдруг откуда-то сверху выскочили четверо одетых в «камуфляж» парней. Настоящих «драконов», что могли оказаться здесь, Согрин уже знал в лицо. И нагрудный знак незнакомцев его не смутил, а, напротив, сразу объяснил ситуацию – лже-«драконы» пошли в прорыв, и кое-кто из них сумел просочиться сквозь неплотное кольцо захвата, созданное подполковником Клишиным и его людьми.

Времени на раздумья Согрину отпущено не было. Полковник, воспользовавшись преимуществом в быстроте реакции, уже в движении, дав очередь навстречу лже-«драконам», отскочил за ближайший мощный ствол, успев краем глаза заметить, что, по крайней мере, одного из противников его очередь зацепила. И тут же телом почувствовал, как пули начали злобно рвать этот ствол, стремясь сквозь него проникнуть и добраться до человека. У лже-«драконов» тоже оказалась хорошая реакция, и стрелять прицельно они умели.

Дальнейшее просчитывалось легко. Парни опытные и знают, что такое война. Они не побегут прямо, потому что так нарвутся на новую очередь. Они разбегутся в стороны, совершая обхват, и тогда уже сам Согрин станет для них превосходной мишенью, так как не сможет отстреливаться одновременно и вправо, и влево. Выход был один, причем очень опасный. Не зная, насколько серьезно ранен тот, в кого попала первая очередь, но рассчитывая, что все же он не в состоянии прикрыть огнем собратьев, Согрин пригнулся и стремительно бросился вперед, туда, где только мгновение назад находилась эта четверка. Просчитал он правильно, потому что сразу же вслед за ним раздались две очереди – одна справа, другая слева. И направлены они были как раз в то место, где Согрин только что находился. А навстречу очередь не прозвучала, в той стороне боевик лежал лицом вниз в луже крови. Пули пробили ему горло, кровь еще пульсировала, но с такими ранениями, как подсказывал богатый боевой опыт полковника, уже не живут.

Еще раз переместившись, Согрин короткими очередями начал обстреливать правый фланг. Там два лже-«дракона». А когда противника не видишь за кустами, вероятность попасть в двоих больше, чем в одного слева, в два раза. И верность такой теории подтвердилась сразу, потому что из кустов раздался сначала вскрик, потом громкий мат и отчаянная стрельба. Очереди слишком длинные и поспешные, чтобы быть прицельными. Эту стрельбу можно расценивать как откровенное прикрытие озлобленного человека. С озлобленностью все понятно. А для чего выполняется прикрытие? Естественно, чтобы кому-то отойти. Значит, лже-«дракон» не убит, а только ранен. Раненый и товарищу мешает идти в темпе отрыва. Следовательно, он для настоящего спецназа в текущий момент более выгоден, нежели убитый.

Сверху стрельба пошла более интенсивная, чем ожидалась.

– Я – «Рапсодия». Четыре лже-«дракона» прорвались через вас и вышли на меня. Одного убил, второго ранил. Веду бой, стараюсь прилипнуть, чтобы не упустить. Что у вас?

– Я – «Друг». Мы завязли… Их оказалось больше, чем мы думали… Хрен с ними, с прорвавшимися… Отрывайся, иди на соединение с нами. Сможешь сам или послать кого-то в помощь?

– Есть возможность?

– Честно говоря… У меня двое легко ранены…

– Понятно… Попробую справиться сам… И… Где мои? Не встречались?.. «Бандит», «Прыгун», слышите меня? «Бандит»… «Прыгун»…

Подполковники не отозвались. И привыкший к их поддержке полковник вынужден был вести бой в одиночестве. Впрочем, это его не сильно смутило, а оценивать ситуацию он всегда умел реально и правильно.

Статичность в такой ситуации смерти подобна. Согрин это понимал хорошо. Понимали это и боевики. Тот, что оказался слева, постоянно менял место, откуда вел стрельбу. И попасть в него можно было только при стрельбе на опережение – встречной очередью, пока он не закончил стрелять и срываемая очередью листва и хвоя показывают точку, откуда стрельба ведется. Та пара, что оказалась справа, из-за раненого подвижность потеряла. Пусть они и бандиты, пусть и нет между ними дружбы, но все лже-«драконы» прошли в свое время хорошую школу спецназа ГРУ. Все они прошли, судя по полученным данным, Афган и знают законы войны. Своих раненых они не бросают и будут стараться вытащить их до тех пор, пока это возможно. Здесь работает одно из правил спецназа, прочно засевшее в головы и характеры тех, кто повоевал.

– Я – «Друг». «Рапсодия», как у тебя дела?

– Без изменений… – Согрин дал две короткие очереди влево, вынуждая и противника отстреливаться, и переместился на пять шагов в сторону, готовый ответить на очередь лже-«дракона» встречной очередью. – Постреливаю…

– Через нас прорвалось еще несколько человек. Среди них и чеченцы… Настоящие боевики, бородатые и матерые… Осторожнее, могут выйти тебе в спину. Снимаемся за ними. Движемся в твою сторону…

Согрин поймал-таки момент начала стрельбы лже-«дракона», занявшего позицию слева, и засек точку. Его короткая, в три патрона, очередь прервала стрельбу боевика. Раздался треск ломаемых кустов. Должно быть, склон в том месте, где был лже-«дракон», оказался крутым, настолько крутым, что деревья на нем не росли, а только кусты. Они-то и затрещали, когда по ним с высоты скатилось тело.

– Я понял… – ответил Согрин командиру «драконов». – На ту сторону сопки никто не отступил?

– Не знаю. Мы не дошли до вершины.

– Там дорога открыта. Почему они не отступили в ту сторону?

– Не понимаю… Может, подумали, что мы загоняем их в ловушку?

– Едва ли. Они имели возможность осмотреться. Не один час на сопке сидели… И информации у них больше, чем у нас. Скорее, они знают наш численный состав… И решили прорваться к какой-то своей цели… Может быть, соединиться с боевиками, что ждут внизу…