Ультиматум губернатору Санкт-Петербурга - Андрей Константинов Страница 6

Семен Ефимович Фридман еще раз посмотрел на часы и отвернулся от окна. В профиль он удивительно напоминал Бенито Муссолини, за что и получил кличку Дуче. Это погоняло ему прилепил восемь лет назад один грузинский вор-законник.

Хоть и имел человек образование шесть классов, хоть и провел в тюрьмах и лагерях почти двадцать лет, а — поди ж ты — знал, кто такой Железный Римлянин. А спроси у нынешних… через одного — дебилы. Дешевка. Быдло.

Кличка Семену Ефимовичу импонировала, она звучала солидно, весомо, необычно. Однако в последнее время он присвоил себе другую. Пока о ней никто, включая ближайшее окружение, не знал.

Фридман провел рукой с массивным золотым перстнем на безымянном пальце по бритой голове и пошел по красно-черной ковровой дорожке в глубь кабинета, к столу. Курьер опаздывал уже на час. Это тревожило, не давало сосредоточиться на чем-либо серьезном. Хотя что может быть серьезнее отсутствия курьера с тридцатью килограммами груза? Завтра, самое позднее послезавтра, письма будут у адресатов. Тогда ситуация обострится. Ох, как она обострится!

На Петропавловке ударила пушка. Но где же курьер?

* * *

Дорога от Приозерска до Питера по мокрому шоссе заняла бы не намного больше времени, но в районе Сосново ветром свалило дерево на дорогу, а еще дальше, возле Орехово, на подъеме сложилась и ушла в кювет фура. Образовалась пробка, машины построились в длинную колонну. Ничего, успокаивал себя Козлов, так даже лучше. Спокойней. В колонне легче проходить гаишные посты. Он сильно нервничал.

Ветер швырял в скошенное лобовое стекло «восьмерки» потоки воды. Дворники работали непрерывно. Автомобиль тащился в длинной веренице других машин, средняя скорость не превышала километров сорока. Козлов нервничал, но сделать было ничего нельзя. По встречной полосе тоже тянулась колонна. Больше не повезу, решил Козлов. Пусть Семен хоть на говно изойдет… не повезу. В первую ходку — десять килограммов. Сейчас еще тридцать. Ну куда еще-то? Солить его, что ли? Нет, не повезу. Сорок кэгэ — выше крыши. Если уж сорока не хватит… Дурит Сема. У него вечно планы наполеоновские. А мне каждая ходка в пять лет жизни обходится. Пусть бы Птицу гонял, Птица все равно на слив приготовлен. Нет, не повезу.

Впереди маячила туша черного слоноподобного джипа. Резали глаза яркие малиновые пятна стоп-сигналов. Если дело выгорит, тогда и он, Виктор Козлов, сможет купить себе такой же… недолго осталось. Он закурил, включил магнитолу. Приемник был дрянь, китайская дешевка. Однако до Питера уже рукой подать, сквозь помехи в салон ворвался голос: …уровень воды в Неве поднялся на двести сорок сантиметров выше ординара. В Приморском районе города… Да хрен-то мне с вашим наводнением, музычку давайте! Козлов покрутил ручку настройки и нащупал «Радио Модерн». Ага, музончик… это в цвет.

На разъезде джип ушел направо, в сторону Черной Речки, а он продолжил движение по сто двадцать девятой дороге на Агалатово. Там-то, на подъезде к поселку, его и остановил передвижной пост ГИБДД.

* * *

Наталья еле справилась с дверью. Ветер навалился своим невидимым, но ощутимым весом. Давай поборемся, подумала она, давай. У меня теперь сил — о-го-го! У меня теперь помощник. Она справилась с дверью. Ветер рвал полы пальто, стремился сорвать берет. Наталья улыбалась. Сегодня вечером скажу Лешке. Теперь уже точно, уже никаких сомнений. Врач сказал: поздравляю. Врач сказал: мальчик. Лешка хочет дочку. Ну, уж извините, господин Пернатый. Что есть, то есть. Как сам расстарался. И, кстати, вы, как порядочный человек, теперь обязаны жениться. Наталья рассмеялась. Она представила себе ошалевшее лицо Птицы, искорки в зеленоватых глазах. И ямочку на подбородке, которую так хочется потрогать…

* * *

Вот только этого не хватало! Гаишник в черной, блестящей от дождя плащ-палатке показал жезлом на обочину. Козлов ощутил сухость во рту. Испытал мгновенное колебание: может проехать? Нет, эта тема не катит. За спиной гаишника стоит ментовский «жигуленок» и рослый омоновец. Тоже в плащ-палатке, но разрисованной разноцветными камуфляжными разводами. Из-под мокрого брезента высовывается вороненый ствол автомата. Вот этого мне и не хватало, тоскливо подумал Козлов и послушно направил машину за полустертую разметку обочины, на песок. Сердце колотилось. «Восьмерка» остановилась метрах в шести-семи от ментовского «жигуленка». Козлов приспустил стекло, и сразу в салон ворвался ветер с дождем, хлестнул по лицу, забрался за ворот рубашки.

В зеркало Виктор видел, как не спеша приближается черная фигура в хлопающей, надувающейся пузырем плащ-палатке. Чтоб тебя сдуло! Чтоб ты провалился! Испарился! Исчез!… Инспектор небрежно козырнул и представился. Порыв ветра унес конец фразы, и Козлов так и не узнал, что фамилия инспектора — Васильев.

— Ваши документы, товарищ водитель, — сказал Васильев простуженным голосом. Он работал на ветру, на холоде, под дождем уже почти час и изрядно замерз. Из щели навстречу ему высунулась рука с закатанными в прозрачный пластик документами: права, техпаспорт, временное разрешение. Из щели дохнуло теплом. Посиневшей от холода рукой инспектор взял ксивы. С переводной картинки на торпеде «восьмерки» Васильеву подмигивала яркая блондинка с чувственным ртом. Соски на больших грудях стояли торчком.

Мужик за рулем явно не собирался выходить из машины. Профессиональные шоферюги всегда выскакивают! Частники — по-разному. А этот жлоб даже не смотрел на инспектора, сидел с откровенно скучающим видом. В тепле, с музычкой… Васильев еще раз посмотрел на подмигивающую шлюху. Волна раздражения в нем нарастала. Ты у меня из машины выйдешь. Ты у меня на ветру покрутишься, попрыгаешь, гражданин… так… Козлов Виктор Олегович. Хорошая у тебя фамилия. И морда подходящая… точно — Козлов… козлина.

А водитель «восьмерки» пытался замаскировать страх за безучастно-скучающим видом. Он знал, что придраться инспектору не к чему: трезв, автомобиль в полном порядке, документы тоже… ничего не нарушил. Но тридцать килограммов взрывчатки в багажнике парализовали разум. Козлову хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко. Неважно где, лишь бы подальше от этого места, от этого инспектора. От ста пятидесяти двухсотграммовых толовых брикетов в двух грязно-белых синтетических мешках из-под импортного сахарного песка.

— Попрошу вас выйти из машины, Виктор Олегович, — раздался голос над ухом, — и открыть капот.

— Зачем? — Козлов задал этот вопрос несколько быстрее, чем предполагает нормальная реакция на банальную дорожную ситуацию. Несколько напряженнее.

— Хочу сверить номера на шильде. У нас похожая «восьмерка» числится в угоне.

А чего ты занервничал, козленок? Чего приссал?… Может, точно в угоне?

— Давайте посмотрим, Виктор Олегович. Развеем, так сказать, сомнения, и поедете себе дальше… если все в порядке. Формальность.

Козлов дернул рычаг замка капота, нехотя вылез из машины. Веснушчатый инспектор смотрел на него с усмешкой. Казалось — он видит содержимое мешков в багажнике «восьмерки».

…Ветер чуть не вырвал из рук капот. На, смотри, пидор гаишный, залезь туда с ногами.