Второе восстание Спартака - Андрей Константинов Страница 59

Огромный немецкий «Бюссинг», свеженький трофей, стоял с выключенныммотором на деревенской улице, а Спартак все еще торчал в кузове, разглядываяполуприкрытую брезентом полутонную махину – двигатель ракеты. Ему былочертовски жаль, что он не видел ракету целиком – детскую мечту из романовБеляева. Двигатель, пусть и имевший для партизан и союзников огромное значение,его откровенно не впечатлял: всего-навсего здоровенный цилиндр наподобиебидона, только размеров исполинских. От него прозаически воняло чем-то горелым– но не бензином, а скорее чем-то острохимическим. Сам по себе он был начистолишен романтики звездных пространств – да и не для них, впрочем,предназначался, немцы и тут ухитрились опошлить благородную идею обогнавшегосвое время советского самородка Циолковского...

Постучав по выпуклой бочине носком начищенного сапога,Спартак взялся рукой за борт и перемахнул на землю. Сунул в рот сигарету,щелкнул зажигалкой, принялся лениво расхаживать возле грузовика с видомзаправского немецкого гауптмана, раздраженного нежданной остановкой в какой-топольской дыре, чье зубодробительное название ни один истинный германец ни зачто не выговорит, не сломав язык.

Шоферы и в грузовике, и в похожем на корыто размалеванномкамуфляжными пятнами немецком легковом вездеходике сидели на своих местах какпришитые – чтобы при малейшей опасности моментально завести моторы. А шестероего ребят в той же форме Ваффен СС, что и на нем, прохаживались неподалеку,столь же старательно изображая скуку.

Спартак мимоходом прикоснулся к расстегнутой кобуре. Немцевв Стахурах на данный момент не имелось, но, если заранее готовиться к самомухудшему варианту, в любую минуту могли свалиться как снег на голову – они всееще ищут свою ракету, могли в конце концов прослышать и про настоящее местопадения...

Если подумать трезво, вся эта затея напоминала прогулку попервому тонюсенькому льду над глубокой водой. Номера на трофейных машинах,вообще-то, поменяли на другие, но это-то и было главной причиной беспокойства:что-то могло и не совпасть, скажем, номера с непонятными обозначениями на бортах– до сих пор никто толком не занимался изучением этих немецких хитрушек,поскольку не было особой нужды. А ведь немцы, как известно, аккуратистыпревеликие, и въедливому полевому жандарму на большой дороге несоответствиечего-то с чем-то может броситься в глаза издали – как Спартаку субъект в летномпарадном кителе и галифе с артиллерийским кантом... Борута сам опасался чего-тов этом роде.

Подумав, Спартак переложил в нагрудный карман кителятрофейную гестаповскую бляху на цепочке: могла и помочь, пожалуй. Но с другойстороны... Не с его немецким изображать в разговоре всамделишного немца,расколют в два счета. И его ребята тоже вряд ли сойдут за уроженцев Рейха...

И, наконец, следует учитывать и то печальное обстоятельство,что среди подпольщиков немецкой агентуры и в самом деле хватает, с этим нужносчитаться, проверки вроде тех, что устроили им с Беатой, в общем, неизбежны...

Одним словом, причин для беспокойства хватало – и поспине у Спартака ползли ручейки пота – вокруг было по-настоящему жарко, и в мундиреиз плотного немецкого сукна он себя чувствовал не лучшим образом, пистолет икинжал в ножнах оттягивали пояс, запасной «вальтер» в кармане галифе цветафельдграу нагрелся и неприятно постукивал по бедру при ходьбе.

Спартак огляделся. Деревня была непохожая – гораздо богаче,кулаки, как на подбор, – та самая непривычная чистота, что продолжала егоудивлять, действующий костел, в котором никто так и не устроил дом культуры сдемонстрацией антирелигиозных кинофильмов... Чужая деревня, по его представлениям,не особенно на деревню и похожая.

– Янкес... – негромко произнес один из боевиков.

Спартак развернулся в том направлении, куда он указывал. Отсердца моментально отлегло: показалась Беата в светлом летнем платье, а рядом сней шагал какой-то старый хрен в высоких сапогах при жилетке под пиджаком игалстуке, в фасонном пенсне, какого Спартак у себя дома вообще не видывал уобычных людей. Опять-таки, с его точки зрения, на деревенского жителя этотсубъект походил не более, чем сам Спартак на актрису Ладынину, но эти досадныемелочи не имели значения – главное, судя по поведению Беаты, это былдолгожданный связник, владелец одного из тех сокровищ, что сняли с упавшейракеты.

Людей на улице не было – но Спартак шкурой чувствовалнастороженные взгляды из-за задернутых занавесок, – народонаселениепопряталось от сложностей военного бытия, моля Бога, чтобы лично их этисложности не коснулись. Он подумал с опаской: еще шарахнет гранатой из-за углакакой-нибудь патриот-инициативник, горячая молодая головушка, бывали такиевещи, он слыхивал не раз – и смертушка выйдет самая нелепая, Богу душу отдашь вчужой ненавистной шкуре...

Беата послала ему выразительный взгляд, и он пошел к ним,стараясь не особенно спешить, не терять тевтонского достоинства. Бок о бок с нимипошел не зная куда.

Небольшой аккуратный домик. Старый хрен, обогнув крыльцо,направился к какому-то строению наподобие амбара, забежал вперед, распахнулдверь. Обширное пустое помещение с кучей соломы в углу. Спартак недоуменноподнял бровь.

Старикашка торопливо разбросал сено с одной стороны –показался сверток размером с патефон, обернутый мешковиной и тщательноперевязанный крест-накрест немецким шпагатом. Сгоряча попробовал его вытащить,но не смог, обернулся и виновато развел руками.

Подойдя, Спартак взялся обеими руками, приподнял, прикинул:не меньше двадцати килограммов. Это и был загадочный агрегат, управлявшийракетой в полете. «А ведь и нам такая штука пригодилась бы, – подумал онмимолетно. – Да нет, наши конструкторы наверняка и в этом деле лучшие вмире, только кто ж о них знает, наверняка засекречены по самое не могу...»

Рядом стояла прозаическая бутылка из-под водки, примерно надве трети наполненная светло-желтой жидкостью – образец горючего. Спартакпотрогал. Показалось, что бутылка горячая, чуть ли не раскаленная, и онторопливо отдернул пальцы, хотя это, конечно же, было чистейшее самовнушение.