Я убил Мэрилин Монро - Дмитрий Романовский Страница 58

– Я хочу не надолго остаться. – Бобби все понимал, но не до конца понимал, и делал вид, что ничего не понимает. Обычно обращавшийся ко мне только тоном приказа, он в нерешительности спросил:

– Как не надолго?

– Еще не знаю, – сказал я, чувствуя себя на высоте положения, и счел нужным пояснить: – Я нигде здесь не бывал кроме Моника Бич и Беверли Хилс. Хочу осмотреть центральную часть города. Вылечу утренним рейсом. А вы летите один. – Бобби смотрел на меня растерянно, я – спокойно.

Когда я выходил из аэропорта, начало смеркаться. Я взял такси и доехал до Сивик центра. Надо же осмотреть центр города, как я это сказал Бобби. Здесь я обошел вокруг здания театра, зашел в театральный магазин. Никогда я не был в таких магазинах. За стеклянной витриной пуанты, веера, один веер страусовый. За другой витриной пистолеты, кинжалы старых эпох, один пистолет времен революции. Мне захотелось его купить, хотя я и знал, что он игрушечный. На высоких стендах висели костюмы различных эпох. Красный камзол британского солдата дореволюционных времен, старинное дамское платье с искусственными камнями. Маски. Театральная романтика. Мне захотелось купить устрашающую индейскую маску. Но я купил обычную черную маску домино и черные перчатки, предварительно померив. Выйдя на Харбор, я взял такси и поехал на Сансэт. Я никогда здесь не был, хотя и знал, что это любимейшее место обывателей Лос-Анджелеса. Мои боссы тоже сюда не заезжали. По бульвару прогуливались толпы людей. Наступало время ночных развлечений. Я купил газету и зашел в ресторан, который показался мне малолюдным. Я был голоден, заказал обед и развернул газету. Спешить было некуда, и я растянул обед на целый час, просматривая газету. На первых столбцах запоздало сообщали о последствиях высадки в Бэй оф Пигс. И было заявление Джона Кеннеди о том, что эта операция провалилась потому, что он, Джек, доверился авторитетным экспертам, а вот если бы он действовал по своему усмотрению, все было бы иначе. Была статья о выступлении русского премьера Хрущева с его портретом. Я узнал его. На нецветном снимке он был без шляпы и лысым. Когда я видел его в Вашингтоне, он как еврей был всегда в шляпе несмотря на теплую погоду. Есть что-то общее у русских и евреев. Было сразу несколько статей о Голливуде и конечно, об увольнении Мэрилин Монро со студии и расторжении контракта. Тут же сообщалось о ее перспективах. Ее приглашали сниматься в Италию и во Францию. Тут же были интервью с ее режиссерами, которые жаловались на ее безалаберный характер. О личной ее жизни не было ни слова. Работа Бобби.

После полуночи я не спеша прошел по Сансет в обратном направлении и свернул на Сан Диего. Следуя к Санта Монике, я дошел до Брэнтвуда. На Хэлена драйв яркое освещение. Хотелось взять пистолет и стрелять по уличным фонарям. Я метко стреляю. Пистолета не было. Далеко не всех гардов вооружали пистолетами, да и то только в крайних случаях. Это только еще через год чудак Освальд основал моду на ликвидацию ненужных людей с помощью огнестрельного оружия. Вот тут и начали во всем мире пользоваться снайперами. Август 1962 года. Такой моды еще нет. И люди пользуются старомодными нелепыми приемами. Но даже если бы такая мода уже и была, в моем случае необходимо действовать по старинке. Пройдя два квартала по ночному Брентвуду и не встретив прохожих, я повернул назад. Дойдя до знакомого дома мексиканского стиля, я приоткрыл створку ворот и вошел в неосвещенный двор. В доме светилось только одно окно. Чертеж планировки я запомнил. Это было окно спальни Мэрилин. Окно миссис Мурэй, медсестры доктора Гринсона, исполняющей обязанности домработницы, было темным. Она спала. Был второй час ночи. Я не хотел подходить близко к окну Мэрилин. В темноте я мог наступить на сухую хрустящую ветку. Я надел черные перчатки и, ориентируясь по памяти в темноте, отнес от террасы легкое садовое кресло, поставил его подальше от окна, встал на него. Теперь мне была видна спальня Мэрилин. Мешала занавеска, но я видел, что Мэрилин в нижнем белье полулежит на кровати. По ее позе можно было понять, что она говорит по телефону. С кем она могла говорить ночью? Вероятно, с какой-нибудь подругой блядью. Бабы любят между собой долго говорить. Я отошел в сад, и в тени кустов закурил. В доме Мэрилин Монро не курили, и докурив сигарету, я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы провентилировать себя от запаха дыма. Когда я снова встал на кресло, то увидел, что Мэрилин уже не говорит по телефону, а что-то листает. По моей инструкции я знал, что перед сном Мэрилин иногда читает предлагаемые ей сценарии в ожидании, когда начнут действовать снотворные таблетки. Без таблеток она не могла спать, так же как Джек без таблеток не мог ебаться. Время настало. Я отнес садовое кресло обратно к террасе, направился к воротам. В это время по улице проходили трое прохожих. Два мужика и какая-то блядь. Я притаился в тени. Когда прохожие скрылись, я вышел на улицу, подошел к парадному входу. Он был не освещен, но я давно знал, что над входом была высечена под старину надпись: «Cursum Perficio». Вот под каким лозунгом жила здесь женщина, две недели назад сделавшая от меня аборт. Ключ у меня был. Мелькнула мысль: а что если ключ не подойдет? Но замок открылся беззвучно. Я вошел в темную переднюю, беззвучно закрыл за собой дверь. Неожиданно вдруг проснулась театральная романтика, и я надел черную маску домино, хотя по инструкции этого не требовалось. Ботинки мои были на микропорных подошвах, так что шагов не было слышно. В доме была абсолютная темнота, но я знал по плану расположение помещений. Из-под дверей спальни Мэрилин просачивался свет. Двигаясь бесшумно, я вошел в спальню, освещенную прикроватным торшером. Мэрилин полулежала на кровати, держа в руке телефонную трубку. Другой рукой она собиралась набрать номер. Увидев меня в маске, она спросила:

– Кто это? – Я защелкнул замок на двери, и подходя к Мэрилин, неожиданно для себя тихо сказал:

– Ты зачем убила моего ребенка? – Конечно, она сразу узнала всеми узнаваемый голос и смотрела на меня расширенными глазами. В этот момент она походила на ту Мэрилин, которую снимали фотографы и кинооператоры, ловя ее распахнутый наивный взгляд. Я резко вырвал из-под нее подушку и с силой приложил к ее лицу. Ее тело дернулось, выгнулось, но я навалился на нее всей своей тяжестью, продолжая прижимать подушкой ее лицо. Вспомнилась та юбилейная ночь, когда я ебал ее вместо Джека. Высвободив одну руку, она ударила телефонной трубкой меня по голове довольно больно. Я тотчас подмял под себя ее руку с телефонной трубкой. Несколько секунд ее тело отчаянно дергалось подо мной, а потом в какой-то миг сразу обмякло и безжизненно застыло. Выждав некоторое время, я поднялся на ноги, отнял с ее лица подушку. Лицо ее приобрело синеватый оттенок, глаза закрыты. Она была мертва. Я уже знал, что признаки смерти от удушья почти совпадают с признаками смерти от сверхдозы снотворного. Значит, все в порядке. Я уложил ее голову на подушку, слегка распрямил руку с телефонной трубкой. Выйти на улицу? А если в это время будет проходить мимо какой-нибудь дурак с какой-нибудь блядью? Я потушил свет и попробовал открыть окно, выходящее в сад. Оно не открывалось. Я снова включил свет. Раму окна заело. Вероятно, окно давно не открывали. На кровати лежал большой плюшевый тигренок, а может, леопард. Некоторые женщины любят такие игрушки. Орудуя плюшевым тигренком как тараном, я выдавил оконное стекло, вылез во двор. Отбросив в сторону тигренка, а может леопарда, я подошел к воротам, держась в тени. На улице никого не было.