Парализатор - Сергей Бакшеев Страница 57

Я вновь сижу в инвалидной коляске. Тело жутко противится возвращению в беспомощное состояние. Но для меня это временно, я могу встать и уйти, а вот Сережа…

Сергей Самаров сидит напротив меня. Он в современной инвалидной коляске, а я в той, что выделило ему государство. Мы оба одеты в динамовские футболки с девятым номером. Я подсмотрел их на видео, где тринадцатилетний Сергей играет в футбол. Сейчас ему четырнадцать. За год его тренированные ноги осунулись, а мои за месяц еще не успели обрасти мышцами. Мы похожи. Тем более что окна зашторены, в комнате полумрак, и мы одеты совершенно одинаково. Футболка, спортивные трусы и одинаковые гетры. Бутс не нашлось — обойдемся!

Рассказ Марго о мальчике, упорно играющем в футбол даже в инвалидном кресле, запал в мое подсознание. Всю ночь меня терзали странные видения: шустрые мальчишки, гоняющие мяч на футбольном поле. И в одном из них я видел то себя, то Сергея. Проснувшись утром, я знал, что следует попробовать.

У нас в интернате была девочка с частичным параличом левой руки. Она часами седела сбоку от зеркала так, чтобы отражалась только правая часть ее тела. Но в зеркальном отражении правая рука казалось левой! Девочка поднимала здоровую руку, а видела, как приходит в движение больная. Иллюзия помогала активизировать внутренние силы. Вот же ее больная рука, и она двигается! Когда ее в первый раз застали за этим занятием, то дружно посмеялись. Но девочка проявила упорство. Каждый день она садилась к зеркалу и пыталась поднять вслед за правой рукой левую. И с какого-то момента у нее это стало получаться!

Самовнушение — удивительная сила, способная творить чудеса.

Я напомнил об этом методе Марго, и договорился, что мы будем делать нечто подобное. Одевшись в форму Сергея, я выполнял функцию зеркала. Я — это он. Мои ноги — его ноги. Он должен был поверить, что его ноги способны двигаться.

Затемненная комната сглаживает различия в возрасте. Двое мальчишек сидят друг напротив друга. У моих ног лежит футбольный мяч.

— Подними правую руку, — просит Сергея Марго. Он поднимает и видит, как синхронно поднимается моя левая рука. — А теперь другую. Опускай.

Я в точности повторяю его движения.

— Представь, что это твое отражение, словно в зеркале. Ты видишь себя. И ты здоров! — убежденно говорит Марго. — Ты даже можешь пнуть мяч. Ну! Попробуй!

Я тихо толкаю мяч ногой. Сергей удивленно смотрит на мою ногу. Я такой же, как он, тоже сижу в инвалидном кресле, одет абсолютно так же, моя нога ничем не отличается от его собственной. Но она двигается! Сергей должен помнить этот рефлекс. Мы только что вместе посмотрели запись футбольной игры с участием Сергея.

Мяч останавливается у ног мальчика.

— Пинай! — призывает Марго. — Помнишь, как ты забил гол!

Она сидит на полу рядом с Сергеем и незаметно помогает ему. Толчок рукой под пятку, и мяч катится обратно ко мне.

— Смотри! Ты можешь!

Моя нога возвращает мяч. Сергей напрягается, он очень хочет ударить. Его мозг посылает команду ногам, нервные импульсы ищут путь через деформированный позвоночник. И вот мяч летит ко мне. Конечно, помогла Марго, но это почти незаметно. Сергей доволен. Мы продолжаем упражнения. Взгляд мальчика прикован к мячу и ногам. Он полностью увлечен игрой. Порой я не понимаю, Марго ему помогает или он сам научился бить по мячу.

В комнату ненадолго заглядывает отец Сергея. Следователь Самаров быстро понимает смысл нашего занятия. Пусть смотрит и запоминает. Чем бы не закончились сегодняшние упражнения, их предстоит повторять снова и снова.

Мяч катится туда-сюда. Сергей старается. Он жутко вспотел, его организм мобилизовал все ресурсы. Марго подбадривает мальчишку и помогает единственной рукой.

Я тоже стараюсь помочь Сергею. Мое подсознание рисует его глиняную копию. До пояса он подвижен, а внизу окаменел. Обычно я огнем обжигаю образы врагов. Я Парализатор, у меня это получается. А здесь я впервые пытаюсь потушить пожар и снять внутренние оковы с ног мальчика. Теперь и я напряжен. Я полностью не отдаю отчета в своих действиях, но я жутко хочу, чтобы ноги Сергея стали двигаться. Я весь заточен на это желание. Ничего не замечаю, кроме…

Что за хрень! В соседней комнате с кем-то громко спорит Самаров. Вернулась недовольная жена? Неужели родители не понимают, что мешают собственному сыну!

Мое сознание невольно раздваивается. Я прислушиваюсь к происходящему за стенкой и понимаю, что Самаров говорит с мужчиной. И не с каким-нибудь соседом по подъезду, а с разозленным коллегой по работе!

И этот разговор напрямую касается меня!

— Дроков, ты зачем приперся?

— Еще спрашиваешь, Самаров. Я думал, мы в одной упряжке, по одну сторону баррикад. А ты!

— Что я?

— Ты гнида, Самаров!

— Всё! Я не желаю с тобой говорить! Уходи. Если вопросы по работе, изволь в служебное время, а в друзья я к тебе не набивался.

— Самаров, ты понимаешь, во что вляпался? Ты стрелял по своим! Я всю ночь гадал, откуда защитник у Парализатора нашелся? А потом понял, что это был ты!

— Парализатора мог вытащить один из грабителей.

— Кто? Братья Ручкины погибли в машине. Третьим оказался Савчук, по прозвищу Тиски. Ему перебило позвоночник. Он отполз на руках к металлобазе, разогнул забор и спрятался на территории. Там его и взяли.