Ашхабадский вор - Александр Бушков Страница 56

В углу негромко калякал по-туркменски включенный телевизор –«Сони», пусть не самой последней модели, но вполне, вполне. Никто из троих застол не садился и уж тем более трапезу не начинал, хотя манили салаты,посыпанное зеленью холодное мясо в необъятном блюде, сыры, колбасы, соусы,что-то похожее на ватрушки с мясом… Разумеется, присутствовали черная и краснаяикра в плошках с воткнутыми в зернистую массу ложками.

– Похоже на съезд компартии, – сказал Гриневский,кивнув в сторону экрана.

По телевизору показывали зал тысячи на три зрителей, которыестоя аплодировали кому-то, рук не жалея. Потом картинка сменилась: на трибунераспинался круглолицый оратор, который то и дело прикладывал ладонь к груди,кланялся и поворачивался к сидящему в первом ряду президиума ЕгоПревосходительству Ниязову. В общем, ни дать ни взять, очередное историческоезаседание очередного судьбоносного Пленума ЦК КПСС… А потом замелькали новыекадры, и стало ясно, что всем пленумам вместе взятым далеко до происходящего:все тот же круглолицый оратор, только теперь не на трибуне, а в зале, к которомувполне применим эпитет «тронный», ступал, едва не маршируя, по красно-желтойковровой дорожке, пока не добрался до стоящего на специальном коврикепрезидента Ниязова. Президент что-то сказал ему, барственно похлопал по плечу иповесил на шею золотую цепь. Облагодетельствованный немедля упал на колени,принялся целовать ноги и руки Туркменбаши. Экран на несколько секунд закрылазаставка на туркменском и русском языках – информационная программа «Ватан».

– Скорее похоже на конкурс придворных льстецов с раздачейслонов за лучшую лесть, – сказал Карташ. – Восточные сказки живы. Яне удивлюсь, если узнаю, что Туркменбаши, как Гарун-аль-Рашид, изменяявнешность, иногда по ночам покидает дворец и бродит по Ашхабаду. Подслушивает,что думают о нем его подданные.

– Ты лучше скажи, чему ты удивишься! – раздраженнобросила Маша от окна. – Если что-то случится со мной, тебя это не удивитточно!

Эт-то уже, пожалуй, перебор. Мы, конечно, понимаем – длинныйтяжелый путь, переживания, треволнения и все такое. Кого хошь подкосит иизмотает. Но всему есть место и время, всему есть мера. На первый раз Карташсмолчал и, чтобы не заводиться, сосредоточил внимание на телевизионнойкартинке. Гриневский же благоразумно помалкивал, хотя тоже, судя по недоумениюна лице, не мог взять в толк, какая муха вдруг укусила дочь Хозяина.

В комнату вошел Дангатар, покосился на экран, счел нужнымобъяснить.

– Это Халк Маслахаты, Народный Совет. Высшийпредставительный орган народной власти, собирается раз в год, преимущественно вавгусте, – он подошел к телевизору, встал рядом, не заслоняя экран. –Обратите внимание, сейчас я вам кое-кого покажу. Сейчас он обязательно попадетв кадр...

Туркменское телевещание снова демонстрировало зал заседания,камера двигалась вдоль президиума.

– Вот! – Дангатар приложил палец к экрану и обвелим вокруг одного из заседающих. – Запомните этого человека.

Тот, кого следовало запомнить, восседал в президиуме вблизиНиязова, сидел, сложив руки на столе, как прилежный ученик. Лет пятидесяти, наславу упитанный, с реденькими волосами, с большими щеками и двумя тонкимиштрихами вместо глаз. Рядовая внешность бюро-крата в летах с поправкой навосточную специфику.

– Зовут его Гурбанберды Саидов. А еще запомните, какблизко он сидит от нашего Сердара.

– Саидов? – переспросил Алексей. – Стойте-ка…Не у него ли служил один вредный старикашка по имена Ханджар в хитром халате?

– Именно. Джумагуль мне уже рассказала о вашихприключениях… Впрочем, все по порядку. Прошу к столу. Садитесь, садитесь.

Они, последовав приглашению, стали рассаживаться, Дангатарже подошел к антикварного вида буфету, отвел в стороны пошарпанные створки, закоторыми обнаружился стеклянный бар с приличным ассортиментом бутылок.

– Перефразируя классика: какие напитки вы предпочитаетев это время суток? Шариатской полиции в Туркмении нет, в отличие, скажем, отЕгипта. Поэтому никто не ворвется, бить бутылки о стены не начнет. Ты, Гавана,насколько я помню, уважал русскую водку?

– И уважения не растерял, – сообщил Гриневский.Карташ сказал, что присоединяется к выбору Таксиста.

– А девушка под чудесным русским именем Маша? Лимонадили просто воду? Конечно, можно. На столе в графине минеральная вода изКопетдага. Вас устроит? Замечательно.

Ловко управляясь одной здоровой рукой, Дангатар выставил настол две граненые рюмки и пиалу.

– Сам я буду чай. Вера и доктора не велят ничегодругого. Вам нашегочая не предлагаю. А то еще подумаете, что я вас хочуотравить. С непривычки и в самом деле может стать нехорошо.

– Зеленый чай и у нас пьют, – угрюмо возразилаМаша.

Дангатар удивленно поднял брови.

– Вот как? Значит, я отстал от жизни. Неужели у вас вРоссии тоже стали добавлять в зеленый чай растопленный бараний жир?

– Я, пожалуй, ограничусь минералкой, – сказалаМаша.

Дангатар усмехнулся и продолжал:

– Будь у нас шариатская полиция, как в Египте, неодобрила бы она и женщину за мужским столом. Впрочем, и сам стол не одобрилабы: Западу подражаете, на Запад смотрите! Есть достархан – вот и расстилай его,усаживай за него гостей, – Дангатар сел за стол, отдал Гриневскому бутылку«Столичной». После чего пододвинул к себе блюдо, накрытое металлическимколпаком. Под колпаком обнаружился фаянсовый чайник, белый в крупный красныйгорошек, из него туркмен налил себе в пиалу дымящуюся жидкость зеленоватогоцвета. – Но мы не в Египте... – Взгляд Дангатара омрачился. –Зато в Египте сейчас моя семья. Хорошо, вовремя отправить успел. Заранеепочувствовал, что назревают события, хотя и не представлял, во что этовыльется...

«А ведь врет! – вдруг понял Карташ. – То-то ясразу почуял какую-то нарочитость в этих пассажах про Египет. Голову готовпрозакладывать, что его семья как раз таки и не в Египте. А он элементарно гонит.На всякий случай. Так же, как отступающая разведгруппа натягивает поперек тропырастяжку – вдруг преследователи не заметят и подорвутся. Если кто-то из насвдруг, тьфу-тьфу, попадет в лапы врага, хитровану Дангатару от этого перепадеткакая-никакая польза – пустит врагов по ложному следу, в сторону от семьи.Допустим, кто-то из нас сломается и выдаст информацию про Египет – онапрозвучит для врагов как правда. Любой детектор покажет правду. Ладно,нормальный профессионализм – ненавязчиво заряжать каждого информацией идезинформацией, которая работает на тебя…»