Федеральный наемник - Владимир Гуркин Страница 54

— Да, но пока можно не торопиться. Эти отряды выйдут на поиски только завтра утром. Но им известно, в каком месте вы примерно находитесь. Рано или поздно, но они придут в наше село.

— Значит они быстро узнают о нашем тут прибывании. Нас многие видели в селе.

— Никто о вашем пребывании тут не скажет. Всем известно, что вас послал Аджоев. А здесь много его людей. А те, кто не за него, те его боятся гораздо больше, чем федералов и Султанова. Тем более ни тех, ни других сейчас в селе нет.

— Но уходить нам и как можно скорей все равно необходимо.

— Но не сейчас, сейчас уже стемнело. Никто вас не поведет в горы. Завтра рано утром. Пока отряд доберется до нашего села, вы будете уже далеко.

Я кивнул головой. Это было единственно разумное предложение.

— Но куда же мне идти?

Фатима задумалась. Я же смотрел на нее. Мне нравилась эта женщина, от всех ее слов и поступков исходил здравый и отнюдь не женский прагматизм. И то, что она сказала дальше, подтвердило эту мою мысль.

— Все зависит от того, что вы намерены делать?

Черт возьми, не вопрос, а попадание в яблочко. Если бы я знал, что мне предпринять дальше?

— Мне бы не хотелось далеко удаляться отсюда, — осторожно ответил я. — Не исключено, что мне предстоит совсем скоро сюда вернутся.

Фатима кивнула головой, как будто мое возвращение было само собой разумеющим делом. А может быть, по ее мнению именно так дело и обстояло?

— Я отправлю вас в горы, — проговорила Фатима. — Посидите там несколько дней, а потом решите, что дальше делать? Только вам всем придеться дать слово, что вы не скажете никому об этом месте.

— Я обещаю. Что касается остальных, то каждый сам должен сказать за себя.

— Хорошо, я спрошу у них.

Женщина замолчала, но мне показалось, что она хочет еще меня о чем-то спросить. Я решил ей помочь.

— Говорите, что хотите еще узнать?

— Хорошо ли вы знаете Ванду?

— Я вам рассказывал ее историю. Больше мне ничего неизвестно. Почему вы спрашиваете?

— После того, как вы исчезли, она стала задавать много вопросов о том, где вы можете быть. А когда пришло сообщение о вашем расстреле я еле удержала ее, она все время рвалась в Верхнее.

— Наверное, она сильно беспокоилась за меня. Учитывая недавнюю смерть мужа, у нее скорей всего сдали нервы, она потеряла контроль над собой.

— Вам виднее, — сказала Фатима, вставая со скамьи. — Рано утром за вами зайдет проводник. Вы его знаете.

Фатима ушла, я же не торопился возвратиться в дом. Полученные только что сведения заставляли по новому взглянуть на все ситуацию. А она была просто хреновая. Я не сомневался, кто автор этой нелепейшей версии о моей причастности к нападению на отряд ОМОНа. Единственным человеком, кто мог ее выдумать это нелепость, — Майоров. Он воспользовался моим побегом и теперь навешивает на меня, как игрушки не елку, какие только можно преступления. В любых совершенных тут злодеяниях теперь этот негодяй будет обвинять меня. Но это резко меняет положение дел. Я оказываюсь зажатым со всех сторон. Внизу, на равнине мой розыск объявили федералы и собираются активно им заняться. Вверху другой мой опасный недруг — Султанов. И где-то еще поблизости бродит со своими головорезами Арсен Газаев. Ну а в Москве меня ждет еще одна смертельная опасность в виде Аджоева и его бандитов. Куда же в таком случае податься?

Но найти решение этого ребуса я не успел, так как заметил, что ко мне двигается женский силуэт. Не буду скрывать, что я ждал его появление. Мое сердце забилось немного учащенней, чем обычно. Правда что бы это значило, еще предстояло выяснить.

— Можно сесть? — словно школьница на уроке попросила разрешение Ванда.

— Конечно. Билеты на это место еще не распроданы.

— Тогда я первая в очереди, — улыбнулась она и села. — Мы все были потрясены, когда Фатима нам сообщила, что вас расстреляли, — сказала она, сев рядом со мной. — Даже Павла эта новость проняла, я видела, как задрожали у него губы.

— Действительно, не бывалый случай. Даже странно становится, что такая рядовая новость еще может хоть кого-то взволновать. Мне все чаще кажется, что никого не волнует смерть человека. Одной больше, одной меньше, какая разница.

— Это до тех пор, пока речь не идет о знакомом тебе человеке, с кем ты находился рядом. Тогда возникают совсем другие чувства.

— У вас всех возникли?

— А почему ты оказался у Султанова? — проигнорировала Ванда мой вопрос.

— Заблудился. Хотел проверить, кто находится рядом с селом, нет ли каких-либо групп. Увязался за одной — и попал прямо на его базу. Там они меня и сцапали.

Ванда посмотрела на меня, и я почувствовал, что она не совсем доверяет моему нехитрому рассказу.

— Фатима говорила, что ты убил несколько боевиков.

— Да, там был боевой пост. Пришлось его ликвидировать, чтобы они не ликвидировали бы меня.

— Он стоит на окраине села?

— Да.

— А где штаб Султанова?

— На другом конце, в самой большой избе. Не перепутаешь. Но зачем тебе это знать. Ты собралась к нему в гости?

— Просто интересно. Ко мне пришла вдруг мысль: когда-то в студенческие годы я писала рассказы, стихи. У меня даже вышли два маленьких стихотворных сборников.

— Смотрика-ты, не думал, что ты поэт. Не почитаешь?

— В другой раз, пока я еще не настроена на стихи. После смерти Толи я не могу ни читать, ни писать стихи. И вот о чем я подумала: когда кончится весь этот кошмар и если мы останемся в живых, почему бы не написать книгу о всех этих событиях, о том, что мы пережили. Мне кажется, это будет интересное повествование.

— Любопытная у нас подобралась кампания. Отец Борис изучает, как борются между собой добро и зло, ты собираешься писать книгу о наших приключениях. Не знаю, какие правда планы у Павла, но, наверное, несмотря на свой отрешенный вид, он тоже что-то замышляет великое. Иначе почему он большее время молчит. Один я неизвестно чем тут занимаюсь, так мешаюсь у всех под ногами.

— Это не так, ты ведешь нас.

— Я — веду? — искренне удивился я. — Но куда? Я понятие не имею, куда идти.

— И все равно — ведешь, — упрямо повторила она. — Ты лучше нас знаешь, как тут следует поступать, как выходить из безвыходных ситуаций. Не будь тебя, мы бы уже погибли. Иногда у меня возникает странное ощущение; ты словно Бог или пророк, а мы твои апостолы, что шагаем вслед за тобой, как они за Христом.

— Ты наслушалась нашего уважаемого отца Бориса, мне кажется, он плохо на тебя влияет. И вообще, ты сильно преувеличиваешь мое значение. Какой из меня Бог. В принципе я уже должен был целых полдня беседовать с ангелами и как знать может быть и с самим Господом. Так что вряд ли я могу считаться таким уж надежным проводников по здешним кругам ада. Между прочим, завтра утром нам рано вставать, мы уходим. Как я только что узнал, на меня федералы открыли сезон охоты.