Охота на черного ястреба - Владимир Паутов Страница 53

— Но он же может погибнуть? — вновь задал, может быть, не вполне корректный вопрос Димка.

— Он солдат! — тихо ответил генерал. — Я тоже когда-нибудь погибну.

— Согласен, — кивнул Сокольников.

«А что тут возразить?» — подумал я.

Наш коллега тем временем дождался окончания диалога между Сокольниковым и генералом Айдидом и после этого решил продолжить свой доклад.

— По нашему замыслу деньги они должны привезти сюда. Это требование людей, которые будут сдавать генерала, то есть деньги на «товар». Американцы согласились на наши условия и готовы передать доллары и золото, но только после того, как генерал Айдид, — Джахонгир улыбнулся при этом генералу, — будет находиться в их руках.

— Зачем они согласились на это? Ведь проще провести войсковую операцию, например, и, простите, генерал, но убить вас или пленить, чем платить такие большие деньги? Мой вопрос не должен казаться вам циничным или нетактичным, но спросить об этом необходимо. Мы должны понять логику действия американцев, даже ход их рассуждений, иначе не добьёмся нужного нам результата! — теперь уже в разговор вступил я. Мои вопросы, скорее всего, адресовались генералу, нежели его советнику.

— С декабря прошлого года они сделали более десяти попыток меня убить, но потерпели неудачу, — ответил генерал. — Но я тоже не сидел сложа руки, и теперь командующий группировкой, генерал Балчер, сам ищет со мной встречу, чтобы начать переговоры о заключении перемирия. Мои отряды не дают американцам спокойно жить на нашей земле. В принципе я согласен заключить с ним договор о временном прекращении огня. Пусть американские солдаты везут в наши деревни гуманитарную помощь: хлеб, зерно, масло и другое продовольствие и медикаменты. Сомалийцы голодают, умирают наши дети, и вина за это, я считаю, лежит на плечах американцев. Это президент Рейган приказал развязать войну в Сомали. Вы же, наверняка, товарищ Савл, знаете, для чего он это сделал, чтобы вывести нашу страну из-под влияния СССР. Мы ведь ещё десять лет назад были очень большими друзьями.

— Я что-то не понимаю, генерал, — вступил в разговор Сокольников, — если прекращение огня заключается скорее в интересах американцев, тогда зачем им вас ликвидировать, да ещё за такие большие деньги?

Мохаммад Айдид усмехнулся:

— Ваши геологи нашли здесь залежи урана. Руда очень богатая. При президенте Саиде Барре её бесконтрольно и контрабандно вывозили. И не без помощи высоких покровителей в США. Вы спросите: куда вывозили? Я не могу точно ответить, но предположительно в две, а может, три страны — это Израиль, ЮАР и Пакистан. После падения режима Барре рудники находятся под контролем моих отрядов. Туда сейчас никто не может даже носа сунуть. Я перекрыл пути вывоза урана. Вот вам и причина!

— С этого и надо было начинать! ЦРУ любит работать в тех местах, где пахнет большими деньгами. Ребята там не очень принципиальные. Помните скандалы с продажей оружия в Иран, поставка наркотиков в обмен на оружие, финансирование контрас в Никарагуа? — для меня уже было вполне очевидно, что ЦРУ глубоко заглотило «наживку», подготовленную нашим коллегой-разведчиком. Теперь они никогда не откажутся от своей идеи за деньги убрать генерала. И никакой демократией и прочей подобной чепухой здесь и не пахло. Одни только разговоры о свободе и правах. А по сути — всё дело было только в уране, то бишь самые обычные меркантильные и шкурнические интересы. Выгода и прибыль, и других здесь нет. Вот тебе и весь закон свободного рынка.

— Ладно! Американцев надо наказывать! Слишком они распоясались! — твёрдо заявил Сокольников.

— Генерал, но вы понимаете, что эта забава не из дешёвых? — сказал я, спокойно глядя в глаза Айдиду.

— Если вы о гонораре, то…

— Нет, речь сейчас о другом! Хотя и материальная сторона дела также важна. Но о ней после, а сейчас конкретно об операции. Ведь для проведения подобной боевой специальной операции потребуется оружие, финансы, оборудование и прочие средства. Это всё у вас имеется?

— Товарищи, если дело только в этом, то можете не беспокоиться. Любое снаряжение, оружие и оборудование, которое будет необходимо, я прикажу доставить в ваше распоряжение. Никакого лимита и ограничений!

— Хорошо, — удовлетворившись ответом генерала, кивнул я в знак согласия.

— Но ещё одно! — добавил в конце разговора Сокольников, до того сидевший молча и внимательно слушавший наши разговоры. — Все наши просьбы вашим окружением и подчинёнными должны воспринимать как ваш личный приказ. На всё время нашего пребывания здесь прошу также и вас выполнять наши рекомендации относительно безопасности и передвижения. Вы согласны, генерал?

Мохаммад Айдид улыбнулся, он хорошо знал русских, а потому ответил по-русски: «Как это говорится у вас? Замётано! Ваши распоряжения моим людям будут восприниматься ими как мои!»

Могадишо. Февраль 1993 года

На следующий день, хорошенько отдохнув и наконец выспавшись после длительного переезда, я и Димка спустились со второго этажа, где нам были предоставлены две комнаты, в столовую. Там нас уже ожидал Джахонгир.

— Доброе утро! Как отдохнули? — поприветствовал он нас.

— Спасибо, коллега, нормально! — ответил Сокольников.

Мы сели за стол. Завтрак времени много не занял, да и не привыкли мы рассиживаться за едой. Быстро съев яичницу с жареной колбасой, пару бутербродов и запив всё это большой чашкой кофе, мы отправились в кабинет генерала Айдида.

— Он распорядился, чтобы мы работали у него, — сказал Джахонгир. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, мы неожиданно столкнулись с высоким, довольно приятной наружности, негром. Он вежливо поздоровался с нами и даже посторонился, когда мы проходили мимо него. Я обратил внимание на то, что наш странный незнакомец очень внимательно смотрит на нас, будто старается запомнить. Его пронзительный и долгий взгляд ощущался мной даже после того, как мы зашли в кабинет и закрыли за собой дверь.

— Джахонгир, что это был за человек? — спросил я.

— Начальник службы безопасности генерала, полковник Азиз Халил, — ответил тот. — Генерал привык доверять родственникам. А полковник Халил как раз и приходится ему то ли двоюродным племянником, то ли четвероюродным братом. Я точно не знаю. А что, не понравился вам Халил?

— Да как-то очень уж внимательно он смотрел на нас, словно лица хотел запомнить. Хотя, может, показалось? Но бывает так, знаете, когда человек не нравится с первого взгляда, какая-то антипатия к нему возникла. Объяснить причину этого просто не могу, — попытался я обосновать причину своей внезапно возникшей неприязни к человеку, которого сегодня утром увидел впервые в своей жизни.

— Разберёмся, Савл! — спокойно сказал Сокольников.

— Я за год с ним разобраться не смог! Скользкий фрукт, однако! Знаю, что подворовывает гуманитарную помощь, деньги куда-то перечисляет, но доказательств у меня пока нет. Только косвенные улики. Но вы с ним будьте очень осторожны. Поменьше, или лучше вообще не говорите с ним о предстоящей операции. Я смог убедить генерала, чтобы не информировать полковника Халила о нашей «подставе». Знаете, сколько мне пришлось доказывать Айдиду целесообразность конспирации нашего агента? Еле убедил! — говорил советник, одновременно осматривая кабинет генерала. Затем он вытащил из портфеля небольшое устройство, поставил его в центр комнаты и включил.