Перехват инициативы - Сергей Самаров Страница 53

Может быть, и лучше, что дело вышло на такой высокий уровень и стало уже отвечать профессиональным интересам «Альфы». А в сферу ее интересов, насколько я слышал, далеко не все дела попадают. По большому счету оно сразу должно было бы попасть не в ГРУ, не имеющее собственного следственного аппарата, а в ФСБ. И я, когда Сережа на кухне чаем занимался, сразу спросил его об этом:

– А почему, собственно, именно ГРУ поручена эта задача?

Подполковник Яблочкин плечами пожал.

– А почему, собственно, ее не могли поручить ГРУ? – сделал паузу и добавил: – А если серьезно, то здесь две причины. Первая – пусковые установки для ракет малого радиуса действия в горах нашли именно бойцы спецназа ГРУ и сейчас продолжают поиск там, на месте... Следовательно, ГРУ уже занято в деле, и привлекать дополнительные силы означает лишнюю огласку, которая, как ты понимаешь, по международным соображениям, нежелательна. Вторая – видимо, есть какая-то дополнительная информация об участниках поставок вооружений, которую нам не передали... И эти участники имеют крепкие связи в других силовых структурах...

И мне эта мысль все время не давала покоя. Ну, что менты сотрудничают с нашим пока неизвестным противником, это теперь кажется ясным, хотя до конца еще не известен человек, который в этом сотрудничестве замешан. Но что ФСБ причастна к делу – это пока еще не доказано, даже имея информацию об отставном полковнике КГБ Ивлеве. И потому, работая, не знаешь, откуда ждать поддержки, откуда подножки. Не ведает этого, как сам признался, и Сережа Яблочкин, именно поэтому он и постарался вызвать на место не простую следственную бригаду, а именно «Альфу», с которой уже имел опыт сотрудничества.

* * *

– Я позвоню генералу, доложу ситуацию и попрошу собрать сведения о полковнике Ивлеве... – майор Рославлев хотел выйти в коридор, чтобы оттуда позвонить без посторонних ушей. Он со своим генералом не хотел разговаривать при посторонних, как не хотел общаться со своим подполковник Яблочкин. Все-таки у любого офицера при разговоре с генералом голос слегка меняется, и не всем хочется, чтобы их интонации улавливали посторонние. Это я давно заметил, еще в годы своей службы.

Мне пришлось придержать за ошейник Берсерка. Алабаю гуляние по квартире людей, которых он еще плохо знал, не нравилось, и в горле само собой раздавалось грозное клокотание. Я-то знал хорошо, что, когда алабай рычит, он безопасен. Рычание – это только предупреждение, а нападает он всегда молча, уже этим вселяя ужас. Но других это рычание заставляет замереть на месте и ждать, когда хозяин пса предпримет необходимые меры безопасности. Но тут на кухню вернулся подполковник Яблочкин, закончивший свой разговор, и остановил Рославлева. Яблочкина Берсерк уже принимал, кажется, за дружественного человека.

– Генерал Спиридонов уже переслал генералу Астахову несколько запросов по нашему делу, в том числе и по полковнику Ивлеву. Досье СВР недостаточно полное и почти не касается современной деятельности полковника. В ФСБ должны быть более конкретные данные. Генералы поговорили по телефону, и оба горят желанием посмотреть на собаку, которая в одиночестве обезвреживает двух вооруженных пистолетами преступников так быстро, что те не успевают выстрелить... – Сережа сделал изысканный поклон в сторону алабая. Берсерк заулыбался то ли от приятного понимания, то ли ему просто стало в квартире жарко. – Общими усилиями генералы двух ведомств договорились назвать нашу операцию кодовым именем «Тамбовский волкодав»... Возражений нет?

Берсерк не возразил, и это главное. Мнения остальных уже мало что решали.

– Возражений нет, – сказал и капитан Стаднюк. – Есть только вопросы. Множественные... У меня, единственного непосвященного в общей компании... Кто такой генерал Спиридонов? Кто такой генерал Астахов? И в какой степени я, например, мог бы опираться на авторитет их званий, если мне придется разговаривать со своим начальством? И еще... Поскольку тут большие, как я понимаю, секреты вертятся, должен ли я, не имея доступа к основным материалам, докладывать своему руководству все, что мне станет известно по поводу операции «Тамбовский волкодав»? И что мне отвечать, если меня спросят, что собой представляет «тамбовский волк»?..

Яблочкин переглянулся с Рославлевым.

– Генерал-лейтенант Спиридонов в данном случае представляет ГРУ, генерал-майор Астахов – «Альфу»... – подполковник не называл постороннему должности и, наверное, делал правильно. – Что касается ссылок на генералов, я думаю, что Астахов более доступен для широкой публики, и на него ссылаться можно. Ментовское начальство обязано знать его имя. А Спиридонов... У него такая работа, которая не предается гласности, и потому его могут и не знать... Более того, его должны не знать... Но мне все же хотелось бы, капитан, чтобы вы и свое начальство не слишком ставили в известность по существу дела... Только в общих чертах, поскольку это неизбежно, но без подробностей... Мы не знаем всех связей «Ареса», а они могут быть обширными... Это первое, что я имел сообщить... Второе более конкретно и решается без нашего с вами участия. Поскольку вы уже вовлечены в нашу операцию и она даже является отчасти вашей операцией, генерал-лейтенант Спиридонов принял решение, и в настоящее время уже, видимо, решается вопрос с Министерством внутренних дел о временной передаче всей вашей группы в наше подчинение. Если вопрос будет решен положительно, вы ничего не будете докладывать своему руководству...

У капитана Стаднюка в чехле на поясе зазвонила трубка мобильника.

– Да, слушаю, Стаднюк... Понял... Выхожу... – он убрал трубку в чехол и повернулся ко мне. – Капитан, виновника торжества попридержи... Наш начальник управления приехал. Выйду встретить. Как раз кстати...

Я взял Берсерка за ошейник. Стаднюк вышел, а я посмотрел на подполковника.

– Тогда у меня еще один вопрос. Мы имеем веские основания подозревать, что один из членов оперативной группы уголовного розыска работает, как сказал только что капитан Стаднюк, на «тамбовского волкодава»... При включении в рабочую группу всех сотрудников отдела уголовного розыска мы автоматически включаем и подозреваемого...

– Включаем, – согласился Яблочкин. – И включаем умышленно...