Афганский исход. КГБ против Масуда - Александр Полюхов Страница 52

24 сентября

Открывать пошла теща. «Водитель», — ошибся Матвей. Софья вернулась с Адмиралом. Тот принес цветы и коробку конфет. «Либо старикан на старости лет влюбился, либо дело швах, и он сильно переживает». Гость недолго любезничал с хозяйкой, подтвердив второе предположение. Почувствовала недоброе и теща, которой гость сразу стал менее симпатичен.

— Пора ехать, Матвей Александрович. Готов?

— Знать бы к чему.

В служебной «чайке», подняв перегородку, отделяющую салон от водителя, Адмирал начал раскрывать карты.

— Про комиссию Политбюро по Афганистану слышал?

— Нет.

— Высокие чины. От нас требуют договориться с моджахедами, чтобы не мешали выводу войск и вели себя тихо. Типа того, что делаем по «Гаишнику». Генсек и министр иностранных дел лично уговаривают Наджибуллу дать нам уйти. Он опасается, что «Гаишник» снюхается с генералом Дустумом и захватит Кабул. Проблема Панджшера в центре внимания. Отсюда операция «Пакет».

— А военные привлечены?

— Упаси Бог! Они провели семь операций по зачистке зоны. Каждый раз тот же результат: ценой серьезных потерь громили душманов и передавали кишлаки под контроль правительственных войск. Потом боевики, попрятавшиеся в пещерах, возвращались и резали солдат Наджибуллы. Там высота до 4500 метров, сплошь горы. Силовое воздействие не актуально, только раззадорим духов.

— И поэтому действуем мы?

— Да, ведем работу с полевыми командирами. Оперативники из резидентуры «Карпаты» запугивают и подкупают.

— Мне какие стимулы использовать? Кроме личного обаяния и шведской гуманитарки?

— Что касается давления, можешь намекать на любые кары — земные и небесные. Кроме ядерного оружия. Только вежливо и аккуратно. Скоро кое-что увидишь. Мы приехали.

Матвей фиксировал маршрут движения через северо-восточную окраину Москвы. Когда машина остановилась на КПП, выяснилось, что приехали на военный аэродром Чкаловский. Давно ставшая центром испытания новой техники, авиабаза повидала лучших летчиков-героев. Затем тут угнездились самолеты специальной и транспортной авиации силовых ведомств. Десятки бортов ежедневно совершали рейсы в Афганистан, доставляя все необходимое и вывозя отслуживших военных: живых, раненных и убитых. Мертвых привозил особый АН-12, прозванный солдатами «черный тюльпан».

Автомобиль подъехал к ангару, построенному из дерева еще до Второй мировой войны. «Не здесь ли Валерий Чкалов готовился к полету через Арктику в США? — пришло в голову Алехину. Охрана в форме погранвойск КГБ проверила прибывших, командир козырнул Адмиралу. У двери в раздвижных воротах мялся человек в штатском. Увидев начальство, поправил очки и поспешил на встречу.

— Майор Жданов из оперативно-технического отдела, — представил Адмирал.

Внутри помещение ангара разделяли сетки-стены. Он явно использовался не для обслуживания самолетов. Один отсек выгородили сплошными стальными листами. Ни окон, ни дверей. Поднявшись на металлическую крышу блока, группа оказалась перед кубом размером 4x4 метра. Это был шлюз. Прапорщик с автоматом открыл вход ключом, а когда гости вошли, вновь закрыл ее. Майор из ОТО своим ключом открыл второй вход. Обе двери имели резиновые прокладки герметического уплотнения.

Посередине помещения находилась железная платформа с десятком картонных коробок. Вблизи обнаружилось, что коробки стояли в большой стеклянной кювете. Внутрь «аквариума» входили механические манипуляторы, управляемые извне.

— Рассказывайте, — скомандовал Адмирал.

— Руководство обязало наш отдел найти метод, делающий бумажные носители непригодными для обычного использования в течение трех месяцев. По истечении срока носители должны становиться вновь пригодными к бытовому использованию без дополнительной обработки. Специалисты подобрали радиоактивный изотоп, адсорбируемый бумагой. Из-за ограничений по цене и времени выбрали скандий-46. СССР — крупнейший производитель этого недорогого изотопа. Его применяют как «метку» в нефтепереработке и металлургии, а также для лечения раковых опухолей. Над процессом адсорбции пришлось покорпеть.

— В результате?

— Имеем образец бумажного носителя, который полностью непригоден для использования людьми без специальной защиты.

— То есть человек, взявший носитель в руки… — Адмирал не договорил.

— Умрет. Дня через два, если носитель свежеобработан.

— А через три месяца? — вставил слово Алехин.

— Точный период полураспада — 83,83 суток. По его истечении носитель можно брать в руки без угрозы умереть. Лучше выждать еще месяц-другой, поскольку опасность будет убывать с каждым дополнительным днем. Правда, носитель останется помечен — радиация слабеет, но не исчезает.

— Можно очистить носитель от изотопа? — поинтересовался Адмирал.

— Нам такие способы неизвестны. Штучная очистка теоретически возможна, хотя требует сложного оборудования и больших затрат. Но носитель не сохранит изначальные качества материала. Массовая очистка невозможна даже теоретически.

Пригласив гостей поближе к платформе, Жданов пояснил:

— Просвинцованное стекло. Вентиляция оснащена фильтрами. Излучение опасно и при нахождении незащищенного индивида рядом с носителем. Если кто-то возьмет носитель в руки, то его ждет грустный конец. Не забывайте, что в среднем человек трогает свое лицо раз в три минуты, то есть потащит радиоактивную пыль к носу, рту, глазам, к мозгу.

— Изолирующее обмундирование спасает? — спросил Алехин.

— Общевойсковой защитный костюм защитит от непосредственного контакта с изотопом в виде радиоактивной пыли, но от вторичного излучения поможет лишь на короткое время.

Дистанционно управляя манипуляторами внутри кюветы, сотрудник ОТО открыл три разных коробки и достал по пачке бумаги размером с денежную купюру. Он последовательно поднес их к датчику радиометра, и тот показал три убывающих значения.

— Первая пачка обработана вчера. Вторая — пять недель назад, Третья — десять недель. То есть: смерть, лучевая болезнь, серьезное недомогание. Обычно деньги, — проговорился наконец майор, — носят близко к телу. Тесный контакт даст максимальное поражение организма.

— В 03К можно взять в руки пачку? — спросил оперработник.

— На несколько минут. Я бы не стал рисковать. Лучше использовать РЗК — радиационный защитный костюм — современная разработка с учетом Чернобыля.

— Большой объем тут у вас не обработать, — засомневался Матвей.

— Здесь show-room. Заказ выполняет лаборатория с нужным оборудованием.

Выйдя на воздух и попрощавшись со Ждановым, потрясенный Матвей тихо спросил, уже угадав ответ: