Деньги дороже крови - Владимир Гурвич Страница 52

— Наверное, у нее целое море терпения, — предположил я.

Семеняка громко и от души захохотал.

— А вы мне очень нравитесь, Леонид Валерьевич. Ну, все. Исчезаю, как ветер в лесу.

Я остался один. И сразу же на меня навалилось, словно скатившийся с гор камень, одиночество. Но не потому, что я был в номере один, а потому. что за стеной находилась Царегородцева. И я не знал, как преодолеть эту, казалось бы такую тонкую, преграду.

Пока я распаковывался, умывался, то все время думал об одном: какой бы найти предлог, чтобы пойти к своей соседке? В конце концов, почему я просто не могу постучаться к ней и предложить спуститься в ресторан и выпить там по бокалу вина или другого любого напитка из из, что там имеются. На первом этаже я видел какое-то заведение.

Я надел новую рубашку и вышел в коридор. Когда я стучал в дверь, то отчетливо слышал, как в такт этому стуку колотится мое сердце.

Царегородцева открыла мне не сразу. Она была в том же самом костюме, что и в самолете.

— Я подумал, что если вы не очень устали, мы могли бы с вами где-нибудь посидеть и поговорить, — произнес я заранее заготовленную фразу.

Она молча смотрела на меня.

— Зачем нам куда-то идти. Бутылка вина, я так полагаю, есть в вашем чемодане. Мы можем посидеть в моем номере.

— Конечно, — обрадовался я, словно бы сорвал банк. Хотя в каком-то смысле так оно и было. — Я сейчас принесу вино.

Номер Царегородцевой, как брат близнец, был похож на мой. Даже мебель та же. Мы расположилась в креслах за столом напротив друг друга.

— С вашего позволения я разливаю вино, — сказал я. Она ничего не ответила, даже не кивнула головой. Ее поведение не внушало мне большого оптимизма. — Выпьем за успех нашей миссии, — предложил я.

Царегородцева взяла стакан, и, не чокаясь, выпила.

— Вы что-нибудь решили на счет вашей дочери? — спросил я.

— Да. Я последую вашему совету, через пару дней она уедет за границу. А пока я отправила ее к родственнице в другой город. Это не далеко от Москвы.

— Больше вам не угрожали?

— Нет. Но это всего лишь пауза. Они меня не оставят в покое. Я это чувствую. Налейте еще вина.

Я моментально исполнил ее просьбу. Внезапно я решился задать вопрос, который возник уже давно.

— Вы знали моего предшественника, Евгения?

Царегородцева взяла стакан и выпила. Затем достала сигарету и так быстро закурила, что я не успел поднести огонек своей зажигалки к ее тонкому кончику.

— Это имеет какое-то значение? — спросила она.

— Может быть. Он погиб вскоре после того, как побывал в вашем кабинете.

Она внимательно смотрела на меня сквозь густую вуаль дыма.

— Вы считаете, что я виновата в его смерти?

— Нет, — поспешно произнес я. — Просто такое странное совпадение.

— А откуда вам известно про это совпадение?

Теперь почувствовал затруднение с ответом я.

— Можете не говорить, вам сказала об этом Ольга. Ведь так? Не утруждайте себя ответом. Вот только сделала она это напрасно.

— Почему?

— А что, собственно, для вас это меняет?

— Многое.

Царегородцева покачала головой.

— Напрасно вы лезете в дела, которые не имеют к вам прямого отношения.

— Никогда заранее неизвестно, какие дела имеют к тебе прямое отношение. А если однажды со мной случится тоже самое, что и с ним. Не знаю как вам, а мне бы не хотелось. А что он вам говорил тогда?

Царегородцева затушила одну сигарету и тут же взялась за другую.

— Я не помню, это был какой-то малозначительный разговор.

— После которого человека убивают.

— А кто вам сказал, что он убит. Расследование пришло к выводу, что это был несчастный случай.

— Вы в это верите?

— Да.

Я понял, что больше на эту темы она мне ничего не скажет. Она не доверяет мне. Или кого-то сильно боится.

— Послушайте, Леонид. — Она второй раз назвала меня по имени, и пока это было единственное мое достижение за весь вечер. — Не лезьте в дела, которые не имеют к вам прямого отношения. Умейте не замечать того, что вам не нужно видеть и знать. И тогда вы счастливо проживете свою жизнь.

— А вы обладаете столь замечательным даром?

— При моей должности иногда это бывает очень сложно. Но я стараюсь. И вам того же желаю.

— Боюсь, что ни у вас, ни у меня это не получается. Мы оба чересчур любознательные.

Царегородцева задумчиво молчала.

— Давайте допьем бутылку и разойдемся. Я устала и хочу спать.

Через две минут я покинул ее номер. Она проводила меня до дверей, а затем раздался характерный скрежет запираемого замка. Мне ничего не оставалось, как тоже отправиться спать. Я не сумел добиться ни одной из поставленных целей.