Инстинкт бойца - Михаил Нестеров Страница 52

– Доверься мне. Свое признание ты закончишь словами: «Возле станции метро „Полежаевская“ стоит мужик, внешне похожий на бывшего подполковника ГРУ». А я, в свою очередь, закончу свой диалог с начальником словами: «Тот парень, Андрей Столяров, он хороший. Он коренной москвич, зачем ему Антарктида?»

Хозяин кисло усмехнулся:

– Тогда меня точно ушлют к пингвинам.

После непродолжительного раздумья Столяров спросил:

– Это твоя личная инициатива?

– Да, – подтвердил Марк. – Моей песне наступили на горло. Люди, на которых я работаю, эти задолбанные мастера аппаратной интриги, уже не довольствуются диагнозом «глисты», им подавай – «очковые змеи». Врагов у меня – всех не перестреляешь, поэтому я вынужден искать мощного союзника. Хотя понимаю, что могу найти для себя еще одного врага, на этот раз последнего. Если честно, я боюсь, – откровенно признался Сергей, – у меня мурашки по коже. Девяносто девять к одному, что станция метро «Полежаевская» станет последней моей остановкой. Но я человек практичный и уже давно обзавелся собственной могилой. К ней бы еще памятник хороший или крест со звездой. А? Как думаешь, Андрей?

– Не знаю... Я тоже боюсь.

– Выпей для храбрости, – снова посоветовал Марк. – Прежде чем выслушать, что, как и в каком порядке ты будешь говорить в ГРУ, ответь мне на несколько вопросов по базе Давлатова.

– Да я вроде бы все рассказал, что знал...

– Ты не понял. Мы с тобой коллеги, когда-то я тоже был инструктором по парашютной подготовке. Вообще, как боевики относятся к прыжкам?

– В каком смысле?

– Ну не в том же, рады или нет! – рассмеялся Сергей. – В смысле прилежности: как укладывают парашюты, опечатывают, хранят ли под надежной охраной и где. Вот что меня интересует.

– Опечатывают?!

– Нет, да? Ну ладно. Считай, что я пошутил. И еще поподробней остановись на грядущем празднике. Какие мероприятия запланированы и на какое время. Я тебе тоже кое-что расскажу, чтобы самому в Аквариуме не тратить на это время. Понял?

– Да.

– Ну, давай, рассказывай.

– Своего аэродрома у Давлатова, конечно, нет, – начал Столяров, – нет и парашютов. Рустэм арендует самолет в частной фирме Адама Хуциева – примерно в двух-трех километрах от базы. Штат у Хуциева небольшой: помощник, водитель, пара механиков. В выходные и даже в будни на аэродром съезжаются крутые азербайджанцы и целыми бригадами прыгают с высоты двух километров. То же самое относится и к боевикам – Хуциеву все равно, кто арендует его самолет, главное, чтобы деньги платили. А для Давлатова эти прыжки – показуха, они рассчитаны на тех, кто дает деньги на содержание учебных лагерей.

Марк кивнул. Теперь пакистанские или иорданские лидеры экстремистских организаций не довольствуются видеозаписями казней военнопленных – такие кассеты изымаются из тайников сотнями, – и Давлатов нашел неплохой способ поддерживать свой авторитет. Да еще эта паскуда Зубахин упрочил его лидирующее положение, возведя Давлатова в ранг непримиримо-неуловимого полевого командира. Ради этого стоило раз в месяц пожертвовать несколькими фугасами, гранатометом да десятком наемников, «накрытых» авиацией возле схрона.

– У Рустэма целая база на месте бывшей воинской части, – продолжал Столяров, – правда, в усеченном варианте. Руководит всем центром Увайс Рагимов, бывший майор-десантник. А Давлатов вроде генерального директора. У него большой отряд боевиков в Чечне, что-то около пятисот человек, и он почти все время находится с ними. Это еще один плюс ему для ваххабитских союзников. Раньше пять лагерей в школе Давлатова были как бы самостоятельными. Сейчас их соединили в одну школу, но оставили за ними не только их имена, но и самих руководителей.