Они пришли с войны - Сергей Самаров Страница 51

– Мы готовы к встрече. Тим Сергеевич…

– Я уже еду.

– Не вижу…

– Машину завел…

* * *

Останавливаться и дожидаться темноты мне не понадобилось, потому что темнело стремительно. Единственную непродолжительную остановку я сделал уже после того, как свернул с шоссе в сторону деревни. Странно бы я, наверное, выглядел на шоссе, останови меня там патрульная машина ДПС, а у меня в машине вообще нет никакого обзора, потому что машина изнутри со всех сторон, и даже снаружи позади колес обвешана бронежилетами и брезентовыми пакетами с бронированными пластинами, из которых бронежилет и составляется. Крепления были сделаны заранее, и даже апробирование системы подвески «борни» было проведено заранее, и потому я знал уже, что и как делать. И быстро с задачей справился. Только щель, как мне показалось, получилась чуть-чуть ниже, чем в первый раз. Приходилось голову слегка опускать, чтобы дорогу видеть. Впрочем, я навигатор настроил на максимальное укрупнение и ехал почти вслепую. Навигатор показывал мою дорогу и меня в виде стрелки. Но изображение слегка опаздывало, поэтому приходилось ориентироваться и визуально. Однако слишком низкая смотровая щель была удобна тем, что пуля, пробив стекло, гарантированно попадет в грудь, а не в шею, где воротник бронежилета призван защищать от осколков или от пистолетных выстрелов, но никак не от пули СВД.

– Я готов! – сообщил я в микрофон своего шлема.

– Поехали… – скомандовал полковник. – Внешнюю камеру включи.

Я и без того уже протянул руку к планшету, чтобы включить внешнюю камеру. Это давало мне возможность вообще ехать, не посматривая в щель, то есть избегая даже теоретической вероятности попадания пули в незащищенное место. Но если щели не оставить, снайпер может отказаться от выстрела. Как доказать тогда, что на меня готовилось покушение? Ну и что, задержи бойцы взвода людей с оружием? Что это дало бы? Значит, выстрел в мою хорошо защищенную грудь был необходим. Вообще эти бронежилеты из оснастки «Ратник» нравились всем в спецназе. В первую очередь, своей непробиваемостью. Да и по весу этот бронежилет почти в два раза легче старого и ровно в два раза легче американского аналога из подобного же костюма «солдата будущего», который американцы называли «Land Warroir». На создание «Land Warroir» потратили, как я слышал, за одиннадцать лет испытаний и поисков больше четырех миллиардов долларов, но американская армия отказалась принимать подобную оснастку на вооружение, когда стали известны боевые параметры российского «Ратника». Пентагон посчитал себя оскорбленным и оплеванным. Еще раньше американцев начали работать над своей системой оснастки французы. Они назвали свою систему странным именем «Fantassin a Equipement et Liaisons Integres», что, как мне перевели, означает «Лакей подключения интегрированного оборудования» или, что более благозвучно, сокращенно, «FELIN». Эта система тоже значительно тяжелее и менее удобна в работе, чем «Ратник», но имеет примерно равные с ним сетецентрические параметры [16]. Но французы в отличие от американцев свою систему на вооружение постепенно принимают.

Но меня мало интересовали американские и французские бронежилеты. Главное, чтобы выдержал мой. Я ехал и смотрел на монитор планшетника, где хорошо, хотя и в непривычном зеленом свете, видно было дорогу. Слегка напрягся, когда миновал заросли кустарников, где, по первоначальным предположениям, могла быть организована засада. Но там все прошло благополучно. Я ждал, что красные точки, которыми светились места укрытия солдат одного отделения, сразу двинутся за мной следом, однако этого не произошло.

– Солнцев! Что там у тебя, солдаты уснули?

– Никак нет, товарищ капитан. Основная группа бандитов разделилась. Пятнадцать человек сдвинулись назад. Бегут в нашу сторону. Видимо, предвидят вариант, когда машина назад повернет. На случай промаха снайпера. Мы их через минуту встретим.

Я заметил, как красные точки стали расползаться по монитору, образуя чашу, в которую, видимо, и сливались бандиты. Но я сам уже приближался к месту засады. Первые сосны леска уже стали видны даже в изображении с инфракрасной камеры. Я набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание и отжал сильнее педаль акселератора. Разогнался строго до скорости восемьдесят километров в час. На большей скорости разворот машины я не испытывал, и было бы неприятно под стволами бандитов перевернуться.

Лицо под смотровую щель я не подставлял. Мне уже требовалось через пару секунд перевести дыхание, когда выстрел грянул, хотя я его за шумом двигателя и не услышал. Пуля пробила стекло и ударила меня в грудь. Сильно ударила. Рот я держал открытым, и воздух из груди резко вышел через рот. Так создался эффект амортизации. Но управления я не потерял, одной ногой резко вдавил в пол педаль тормоза, второй ногой «газанул», и послушный «Джимни» стал резко разворачиваться. Момент достижения поворота, близкого к ста восьмидесяти градусам, я поймал и отпустил тормоз. Машина резко рванулась вперед. Сзади зазвучали автоматные очереди, несколько пуль пробило кузов «Джимни», но изнутри вся машина была выложена бронежилетами. Меня ни одна пуля не достала. И тут сзади, где-то в районе засады, что-то мощно взорвалось, потом столь же мощный и громкий взрыв прогремел впереди. Камера замигала и в автоматическом режиме переключилась на дневное освещение. Правда, ненадолго. Я понял, что там сработало. И впереди и сзади. Солнцев установил светошумовые мины. Их устройство мы изучали в бригаде еще во времена моей службы. Но работать с ними мне не пришлось. Сейчас, видимо, мины приняты на вооружение как оружие нелетального действия. Наверное, меня не предупредили потому, что моя машина в любом случае должна быть закрыта. А камера не может принять свет настолько яркий, чтобы передать его и меня ослепить. Но бандитам, я думаю, досталось основательно.

– Что там у вас за извержение вулкана? – спросил по связи полковник Быковский.

Значит, он тоже про эти мины ничего не знал.

– Новое оборудование, товарищ полковник, испытали. Светошумовые мины. Только поступили в бригаду на вооружение, – объяснил Солнцев. – Мы с собой пару штук привезли.

Сама мина не приносит вреда взрывом. Она, конечно, встряхнет почву, но не настолько, чтобы уничтожить людей. Изначально следует шум, который привлекает внимание и заставляет обернуться, отыскивая взглядом источник звука. И только через несколько секунд происходит извержение светящегося столба. Для того, кто не подготовлен и интуитивно посмотрит в сторону шума, произведенного взрывом, последствия будут. Но последствия эти будут временными. Во-первых, на четыре-пять часов человек полностью глохнет, во‑вторых, минимум на три часа наступает полная слепота. И еще при этих симптомах обязателен сильнейший испуг. Ведь пораженные не знают, что их беды – только временное явление. А потерять зрение и слух одновременно и, как все считают в этот момент – навсегда, это страшно для любого человека. Даже если кто-то из бандитов и не посмотрел на свет, он все равно оглох от взрыва и уже частично потерял боеспособность. Солдатам спецназа осталось только самим проявить осторожность и не попасть под слепые очереди, которые, возможно, начнут бандитами истерично производиться. Я остановил машину, заглушил двигатель, выскочил на дорогу и прислушался. Нет, автоматных очередей не было слышно. Прошло уже около двух минут. А это значило, что солдаты уже обезоружили бандитов и связывают им руки. Наручниками в спецназе пользуются редко. Чаще просто связывают руки спереди, плотно сомкнув тыльные стороны ладоней. Когда руки в таком вывернутом состоянии, ими невозможно работать, ими невозможно ничего взять, ими невозможно оказать сопротивление.