Черные комиссары - Богдан Сушинский Страница 51

«Однако же и тонуть в штормовом океане тебе тоже не суждено», – рассудительно попробовал остепенить себя комбат.

– Понимаю ваши чувства, капитан. И мне хотелось бы оказаться сейчас на палубе этого парохода, – мечтательно вздохнул подполковник. – Но пока что нам приходится не плавать на судах, а стрелять по ним.

– Ночью вы сказали, что в туманную погоду к берегам Одессы может скрытно подойти вся вражеская эскадра. В принципе такое возможно. Однако у Румынии военный флот настолько маленький и слабый, что она не решится посылать сюда целую эскадру. Но если даже эта эскадра и подойдет к нашим берегам, то что дальше? Тут она вся и поляжет, точнее, пойдет на дно. Мы попросту истребим ее береговыми батареями, корабельной артиллерией и штурмовой авиацией.

– Это каким-то образом должно отразиться на обучении ваших комендоров?

Гродов присел вслед за подполковником и попробовал воду. Несмотря на то, что шла вторая неделя июня, вода оставалась удивительно холодной, словно бы лето еще и не начиналось.

– Должно. Я почти уверен, что если дело дойдет до войны, сражаться моей батарее придется с сухопутными силами врага, а не с его флотом. Крупные германские суда в Черном море вряд ли появятся, а румынские будут задействованы исключительно для обороны своих собственных портов, своего побережья. Поэтому обучаться нам следует, поражая в основном сухопутные цели, а главное, «пристрелять», пусть пока всего лишь на карте, следует в пять раз больше ориентиров, нежели было пристреляно до нынешнего дня. Все мыслимые сухопутные ориентиры в радиусе сорока километров должны быть засечены; на каждый из них следует составить таблицу стрельб.

– Жаль, что у вас нет своей лодки.

– Что, лодки? – поразился неожиданности его сожаления капитан.

– Причал есть, а катера или хотя бы какой-нибудь шлюпки – нет. Неправильно это. Опять же можно было бы научить ваших краснофлотцев работать веслами.

– Попытаюсь поговорить с руководством наших шефов – местной рыболовецкой артели, которая трудится на Аджалыкском лимане. Вдруг расщедрятся на какую-то списанную лодчонку, предварительно ее подремонтировав.

– Вот-вот, заодно и невод попросите.

– Однако говорили-то мы не о рыбацких сетях-страстях.

– Считай, капитан, что только об этом. Исключительно о красоте моря да удачливой рыбалке. И не дай тебе Бог, чтобы нашелся кто-либо, кто бы заподозрил тебя в пораженческих настроениях.

– Ну, при чем здесь пораженчество?

– Допускать мысль, что вражеские войска окажутся в сорока километрах от твоей батареи, то есть на юго-западных окраинах Одессы, это, по-твоему, что? В свое время из всего офицерского корпуса полка, в котором я служил, уцелело только два офицера, один из которых перед тобой, да и то лишь потому, что в полку этом мы оказались новичками. Все остальные пошли по делу «предателя Родины» и японского, или какого-то там еще, «шпиона Якира». Но это так, между прочим, и сугубо между нами.

– Тем не менее я упорно буду определять и пристреливать все мыслимые ориентиры и цели в пределах досягаемости моих орудий, – упрямо произнес Гродов.

– Иначе ты оказался бы очень плохим командиром, похуже твоего разгильдяя-предшественника, а мне не хотелось бы разочаровываться в тебе, комбат, потому что парень ты, судя по всему, толковый. Другое дело, что только со временем и опытом ты поймешь, в чем заключается истинная суть командирской мудрости.

– В словесной формуле: «Не спеши выполнять приказ, потому что последует команда «отставить»?

– Или же в том, чтобы четко представлять себе: что следует предпринимать, ни слова об этом не говоря, а о чем следует говорить, ничего при этом не предпринимая.