Охота на крыс - Сергей Соболев Страница 50

Первой о себе в этот день напомнила чеченская «крыша». В десять часов утра негромким стуком в дверь его номера.

— Тебя хочет видеть Асланбек, — сказал вайнах, даже не переступив через порог. — Напротив гостиницы есть кафе, знаешь? Он будет тебя там ждать.

Андрей несколько секунд молча смотрел на визитера. Ваха Хурциев, которого ему доводилось видеть в камуфляже, увешанного оружием, при портативной рации и с полуметровой длины кинжалом в ножнах на боку, а также в темных брюках и черной кожанке, составляющих его гардероб в Москве, теперь был подстрижен, гладко выбрит, надушен одеколоном и прикинут в стильный версачиевский костюм. М-да... Интересно было бы узнать: как этой публике удалось пробить его парижские координаты?

— Скажи Асланбеку, что я буду через десять минут.

Младшего из братьев Чермоевых, которого неизвестно каким ветром занесло из Веденского ущелья прямиком в центр французской столицы, он обнаружил за столиком только что открывшегося для публики кафе. Еще двое его соплеменников, Ваха и рослый плечистый нохча, имени которого Андрей не знал, но чью образину он видел рядом с Чермоевым, когда посещал базы боевиков, расположенные в глухих труднодоступных районах Юго-Восточной Чечни, сидели поодаль.

Бушмин присоседился к нему за столик. Когда подошла официантка, он заказал по-английски круассаны, стакан апельсинового сока и кофе, после чего бросил на Чермоева, который тоже сделал заказ, вопросительный взгляд.

— Я здесь проездом, кунак, — сказал Чермоев. — Решил заодно и тебя проведать, узнать, как у тебя обстоят дела.

— А я уж подумал, Асланбек, что вы за мной устроили здесь слежку.

— Следить? — удивился чеченец. — За тобой? Зачем мне это надо?

— Вот и я думаю — «зачем»?

Принесли заказ. Они съели по паре теплых чуть хрустящих круассанов, после чего разговор между ними продолжился.

— Андрей, ты же не маленький, да? Сам знаешь — «зачем»... Как мы тебя нашли? Для нас это не проблема. Тебе ведь Руслан говорил, да и Абдулла, по-моему: «Если ты нам понадобишься, кунак, мы тебя везде и повсюду найдем...»

— Ну хорошо, Асланбек, я понял... Что дальше? Ты же в курсе, а если нет, то наверняка от брата знаешь, что я здесь не на отдыхе, а вроде как в служебной командировке...

— Что говорят тебе местные начальники?

— Пока еще ничего не ясно. — Бушмин пожал плечами. — Видишь, завис здесь и даже не знаю, когда будет решаться мой вопрос.

— А я знаю, — закуривая сигарету, спокойно сказал Чермоев. — Я точно знаю, что ты — поедешь.

— Поеду? Куда именно?

Чеченец бросил на него задумчивый взгляд, как бы находясь в нерешительности, стоит ли делиться с собеседником некими известными ему тайными сведениями или этого делать все же не стоит.

— Пока жди, кунак. Два или три дня, и все решится. И все у тебя тогда будет хорошо, если, конечно, будешь и дальше с нами «дружить»...

— Если мне это будет выгодно, — хмыкнул Бушмин, — то корешить будем до гробовой доски. Но у тебя, вижу, есть еще какие-то ко мне вопросы?

Чеченец вначале пристально посмотрел на «кунака», затем, напустив на себя многозначительный вид и перейдя окончательно на полушепот, произнес:

— Аванс уже переведен на твои счета, да?

— Я пока не интересовался этими вопросами. — Бушмин опять пожал плечами. — И не давал никаких обещаний.

— Это не имеет значения, Андрей. Тебе сделано было предложение, да? А ты знаешь, от чьего имени оно сделано, и должен понимать, что отказываться от таких предложений нельзя.

— Не обижайся, Асланбек, но такие вопросы я хотел бы обсудить не с тобой и даже не с Малехом, а с тем человеком, от чьего имени вы пытаетесь со мной говорить.

Судя по просветлевшему лицу Чермоева, он был вполне удовлетворен услышанным ответом.

— Так и будет, Андрей! Скоро ты с ним встретишься, это я тебе гарантирую! Денег у него куры не клюют, он готов дорого заплатить за информацию... Что именно его интересует, ты знаешь, да? Все будет аккуратно обставлено, твои начальники даже не узнают, откуда пошла «протечка», если вообще догадаются...

— Вот об этом в первую голову я и хочу с ним переговорить!

Они расплатились каждый за себя, затем двинулись к выходу.

— Почему ты без охраны, Андрей? — поинтересовался Чермоев. — А хочешь, я к тебе пару своих джигитов приставлю?

— Не надо, — покачал головой Бушмин. — Меня и так, кажется, местные пасут.

— Как знаешь, кунак... Я и в самом деле здесь проездом, так что время меня уже поджимает. Итак, Андрей, увидимся примерно через неделю...

— До встречи, Асланбек, — нейтральным тоном сказал Бушмин. — Уверен, что при следующей нашей встрече вы все получите от меня полное удовлетворение.

Попрощавшись с чеченцами, он еще некоторое время спиной чуял их тяжелые, напряженные взгляды, и в особенности Вахи Хурциева, которому, как подозревал Андрей, если он вдруг разочарует нохчей и их арабских покровителей, скорее всего и будет поручено ликвидировать несговорчивого человека по прозвищу Мафусаил.

Вернувшись ненадолго в отель, Бушмин заказал такси и отправился на нем в район Дефанс. Проведя около получаса в одном из зданий «Лионского кредита», он частично разрешил свои финансовые проблемы: связался по телефону со своим «поверенным» на Кипре, а затем посредством двух трансакций через офшорную зону острова Науру перевел джабраиловские денежки, вернее, уже его личные, на контролируемые им счета в кипрском филиале «Бэнк оф Лебанон».

Любопытные, конечно, вещи творятся в этих самых «офшорных зонах». Взять для примера тот же Науру, «независимое государство», включенное недавно в состав членов ООН. Махонький островок, затерявшийся где-то на экваторе между Австралией и Гавайями. Три пальмы и пара аборигенов или что-то около этого. Но только одних российских денег, если сложить суммарно все трансакции, за девяносто восьмой паскудный воровской год меж этими тремя пальмами заблудилось около семидесяти миллиардов в американской валюте.

Так что его четверть миллиона долларов, просвистевших через Наурскую «черную дыру», — всего лишь сущий пустяк.

Другие четверть миллиона, находящиеся большей частью на известном ему — от Руслана Чермоева — счету в швейцарском «Кредит Сюисс», он решил пока не трогать и даже не стал менять пароль доступа к этим деньгам.

То, что происходило во время его переговоров с Малехом при непосредственном, хотя и тайном участии в этом мероприятии Мухаммед-эд-Дина, одного из лидеров организации «Хезболлах» и заодно недавно учрежденного «Исламского трибунала», на языке профессионалов называется — вербовочный подход. Причем эти люди, довольно верно срисовав его психологический портрет, решили действовать не в лобовую, с использованием примитивной в общем-то методики «прямой» вербовки или даже более сложной технически «намекающей» либо «одурачивающей» вербовки, а взялись «работать» с ним по довольно трудоемкому сценарию «многоступенчатой» вербовки, когда «предложение» делается от имени уже известной «клиенту» организации с последующим постепенным раскрытием реального хозяина положения.