Ловкач и Хиппоза - Сергей Белошников Страница 5

Я миновала развилку и проехала мимо постамента, на котором памятником незабвенной хрущевской эпохе стоял здоровенный гипсовый лось, покрытый облупившейся серебряной краской. В очередной раз с жуткими ругательствами вывернула руль на внезапном повороте, проехала по небольшому мостику через черноводную лесную речушку (чуть с него не свалившись на скорости под семьжесят), еще проехала вперед и передо мной неожиданно открылось обыкновенное русское чудо.

Чудо возвышалось в метрах двухстах от нас. На пологом гребне небольшого пригорка посреди ухоженного, покрытого ровно скошенной желтой травой необозримого поля.

Это был длинный, ослепительно белый двухэтажный особняк с плоской, уступами спадающей в нашу сторону крышей и выдающимся вперед широким крытым крыльцом. Он словно сошел с кодаковских иллюстраций из американского еженедельника и был похож на плавно плывущую по осенним северным холмам громадную средиземноморскую яхту. Словом, он был прекрасен. К тому же неведомый архитектор идеально вписал его в обыденный русский пейзаж. Неподалеку лениво текла узкая речка, скорее даже просто ручей. Но тоже очень ухоженный. Особняк окружали аккуратные клумбы с розами, купы декоративного кустарника и явно недавно высаженные деревца у круглого пруда, куда впадал ручей. В пруду, к своему вящему изумлению, я заметила двух черных австралийских лебедей. Их словно вырезанные из картона силуэты мягко освещались клонившимся к горизонту неярким солнцем. К пруду подступал облитый осенней желтизной березняк, убегающий по низким взгоркам к горизонту. На стоянке было припарковано с полтора десятка машин: сплошь дорогие, европейские иномарки.

Все это я увидела сразу, почувствовала, впитала в себя – уж больно неожиданное было зрелище после марш-броска по сусанинским местам. И чего уж скрывать – я была слегка потрясена видом этого белоснежного чуда, хотя навороченными доминами, каковых немало понастроено в Подмосковье в последние лет пять, меня не удивишь. Например, подобного кирпичного монстра папуля несколько лет назад отгрохал для нашего дивного семейства неподалеку от Толстопальцева. Но в этом чудесном доме присутствовал тонкий вкус, в нем чувствовалась какая-то необъяснимая ненашенская прелесть. Я в него просто с ходу влюбилась.

Но более всего меня поразил вертолет, стоящий чуть в стороне от дома на небольшой бетонной площадке: элегантный, белый с желтым, стеклянно-стрекозиный, он хищно присел на полозьях. Возле него стоял и курил высокий человек в комбинезоне. На руке у него висел летный шлем.

Правда, мне тут же пришлось отвлечься от созерцания чудес и сбросить скорость, потому что дорогу к особняку преградили ворота из частой металлической сетки, выкрашенной в белый цвет. Прочная даже на вид, метра в два с лишним высотой ограда из такой же сетки убегала в обе стороны от ворот, возле которых стояла кирпичная будка, явно для охраны. И охрана не заставила себя ждать. Едва я подрулила к воротам, как из-за домика шустро выскочили два здоровенных низколобых парня в темных шерстяных костюмах. Оба были в черных очках, пиджаки намеренно расстегнуты и под ними явно угадывались здоровенные, под стать парням, пушки. Один из мордоворотов с трудом, обеими руками сдерживал за толстую анодированную цепь вывалившую язык гигантскую, неимоверно злобного вида псину. Порода мне была абсолютно неизвестна, скорее всего страшилище было из тех новомодных церберов, которых с началом строительства капитализма начали завозить из Южной Америки. Видок у псины был тот еще – она заполошно хрипела, роняя из пасти хлопья слюны, выкатывала на нас налитые кровью глаза, приседала на задние лапы и у меня немедленно появилось желание быстренько смыться. Псина, судя по размеру ее клыков, могла сжевать дверцу "БМВ", как домашний тапочек. Но окончательно добили меня компактные телекамеры, установленные над въездом. Они бесшумно поворачивались, следя за нашей машиной и было понятно, что кто-то в особняке внимательно изучает наши физиономии. В общем, впечатление было весьма и весьма внушительное.

Передний охранник, тот, что без собаки, нахмурился, вглядываясь сквозь лобовое затемненное стекло в мое лицо. Видать, оно ему сразу не понравилось, потому что он поднес ко рту "уоки-токи" и что-то в него сердито забормотал. Псина захрипела еще пуще, а второй охранник с недвусмысленным выражением на мордатой физиономии полез под мышку. Я похолодела, поняв что нам надо немедленно сматываться, пока эти бандидас не открыли огонь на поражение. Мы явно попали не туда и явно не вовремя. Видать, в рафинадном особнячке сейчас заседала местная Коза Ностра и чужие глаза ей были ни к чему. А что они делают с нежеланными свидетелями – пояснять не надо. Прихлопнут за милую душу и скормят неостывшие юные тела на обед мерзкой клыкастой твари.

Я оглянулась, лихорадочно прикидывая, как побыстрее развернуться и смыться, но в этот момент пьяненький Владик распахнул заднюю дверцу и радостно заорал, чуть не вывалившись из машины:

– Вы что это, засранцы, своих не узнаете, а?! Вот я вам щас устрою веселую жизнь, Никиты хреновы!

Этот вопль произвел неожиданное и стремительное действие. Оба здоровилы как по команде лучезарно оскалились, начали кланяться, приседать, бормотать, словно индюки в брачном танце. Мне показалось, еще секунда – и они от счастья, что лицезреют бухого Владика, дуэтом пойдут вприсядку. Даже клыкастый монстр попритих, недоуменно уставившись на сбрендивших хозяев. От изумления он даже на время перестал источать ядовитую пенистую слюну.

– Чего хлебалы раззявили? Открывайте ворота, единороги! Быстро, быстро! – буйствовал меж тем Владик, вцепившись в раскрытую дверцу и раскорякой повиснув на ней, словно орангутан. – Это сколько же дорогим гостям ждать можно, а?!

Здоровилы зашустрили еще пуще, начали суетливо нажимать какие-то кнопки на пульте возле ограды. Створки ворот тут же быстро и бесшумно поехали в разные стороны, открывая нам путь к мафиозному особняку.

– То-то, – удовлетворенно хмыкнул Владик, запихивая себя обратно в глубину салона и захлопывая дверцу. – Я им покажу, как надо Родину любить! Поехали!..

Я миновала ворота, оглядываясь на угомонившегося быкодава и вытянувшихся по струнке охранников, и по усыпанной толченым кирпичем подъездной дорожке вырулила к дому. Из раскрытых двустворчатых дверей, к которым вела широкая пологая лестница белого мрамора, доносилась музыка и невнятный гул голосов. Мне все еще было не по себе от негостеприимной встречи. Откуда-то сбоку чертом выскочил молодой набриолиненный красавчик в короткой красной курточке и таких же кровавых брюках с золотыми лампасами. Он мгновенно распахнул передо мной переднюю дверцу "БМВ" и с вежливой улыбкой на лукавых устах склонился в выжидающем полупоклоне.

– Выходи, – скомандовал Владик. – Машину он сам запаркует.

Мы вылезли из машины и направились ко входу в особняк.

Легкий ветерок шелестел в кустах, ерошил волосы и доносил сильный пряный аромат отцветавших роз. На ходу я оглянулась. Действительно, краснокурточный ловелас уже отгонял машину на стоянку. Чудеса нового русского сервиса продолжались. И я, сразу почувствовав себя белой женщиной, выпрямилась и гордо пошла рядом с Катериной за Владиком по мраморным ступеням в белоснежный особняк. Все мои испуги и страхи тут же улетучились.