Холодная ярость - Дмитрий Петров Страница 49

Она усмехнулась и добавила:

– Тебе было уже сказано – ты здесь не прописан. Давай двигай. А если захочешь видеться с сыном, то звони по телефону: я выведу тебе Артема в скверик.

Спорить Вадим не стал: он был слишком напуган тем, что с ним только что случилось.

Из окна кухни было видно, как в темноте перед домом зажглись фары «гольфика», как Вадим вырулил на проезжую часть и как поначалу медленно, а потом все быстрее помчался по улице. Когда задние огни машины скрылись за поворотом, Вербин поднялся.

– Прости меня за то, что так получилось, – развела руками Марина. – Я не могла предполагать, что эта скотина придет сюда и будет тут поджидать. И этот скандал… Ужасно.

– Я чуть не убил его, – пожал плечами майор. – Слава богу, обошлось.

Он улыбнулся и слегка приобнял Марину за плечи. Всего на секунду, на долю секунды.

– Не переживай, все постепенно образуется, – сказал он, сам смутившись своего жеста и отворачиваясь. – Устал я сегодня как собака. Поеду, и ты ложись спать. Завтра снова тяжелый день. Артемке привет, и пусть забудет поскорее о том, что увидел. Кстати, хорошо рисует мальчик. Он не только герой, но и художник. – Взгляд Вербина медленно скользил по стенам кухни, где были развешаны многочисленные корабли и клоуны. – Ему ведь семь лет всего, – произнес Владимир. – Для семи лет просто потрясающе нарисовано. Парусники: сразу видно, что мальчишка рисовал, о море мечтает.

Марина вздохнула и негромко заметила:

– Это мои рисунки. И я не мечтаю о море, просто отдыхаю так.

От неожиданности Вербин крякнул и закрутил головой в разные стороны.

– Ты? – изумленно спросил он. – Ты хочешь сказать… Это твои рисунки?

Он переводил недоуменный взгляд с картинок на смущенную Марину и обратно.

– А ты рисуешь еще что-нибудь?

– Нет, – качнула она головой. – Только клоунов и корабли. Корабли и клоуны – вот и все, что меня интересует в жизни. – Марина рассмеялась.

Закрыв за майором дверь, Марина ощутила опустошенность. Она долго еще сидела на кухне и курила, пуская дым длинными струйками в открытую форточку. О том, что с Вадимом сегодня все закончилось навсегда, она понимала. И радовалась этому. Называется: не было бы счастья, да несчастье помогло. Когда-то уже все равно пора было прекратить эти безумные отношения. У нее все никак не хватало собственной решимости, но вот повезло: пришел Вербин, и у него решимости хватило. Вадим навсегда покинул ее жизнь, ушел из нее.

В квартире стояла тишина, тихонько булькала вода в закипающем чайнике, а Марина сидела у окна на кухне, погрузившись в воспоминания.

«Пора спать, – несколько раз одергивала она себя. – Ты с ума сошла, ведь утром на службу. Спать!» – приказывала она себе, но каждый раз тщетно. Впервые за последние месяцы она вдруг позволила себе всерьез подумать о майоре Вербине.

И впустить в свое сознание память, то, что все последнее время она настойчиво пыталась спрятать в глубине подсознания. Потому что понимала: если будет вспоминать о том, как они встретились в первый раз, то просто не сможет работать в отделе. Не сможет находится рядом с этим человеком. Потому и не давала воли своей памяти. А сейчас вдруг словно прорвало…

Это случилось с ней на пятом курсе. Артемке исполнился годик, и тогда ему впервые поставили диагноз – нарушение работы сосудов головного мозга. Стоило мальчику чуть утомиться, побегав, как он становился плаксивым и словно чего-то пугался.

– Мама, мамочка, – испуганно лепетал он, тараща глазенки и хватая Марину за руку. – Там большое… Большое в глазах…

Сначала Марине казалось, что ребенок что-то выдумывает, сочиняет, что это просто истеричность. Но оказалось – совсем не так.

– Нарушение зрительных объемов, – объявила врачиха в диагностическом центре после мозгового исследования. – Ничего удивительного. Кровообращение в сосудах не правильное, вот оттого все и идет. Спит плохо?

Артемка никак не мог заснуть в иные вечера. Стоило закрыть глаза, как ему начинало казаться, что предметы вокруг принимают чудовищно большие размеры, меняют свои очертания. Он не спал, нервничал, зрительные объемы становились еще страшнее…

– Годам к десяти – двенадцати совсем пройдет, – успокаивала врач. – Только если сейчас же начнем лечить. Будет несколько курсов препаратов, а потом посмотрим.

А лекарства, между прочим, стоили по шестьсот рублей за упаковку… И это при том, что Марине с Вадимом стипендии едва хватало на еду. Можно, было, конечно, клянчить деньги у его родителей, они в принципе не отказывали, но Марине это делать не хотелось. Да и те ведь совсем не миллионеры.

Подвигнуть на заработки мужа Марина не смогла. Он удивленно смотрел на нее и произносил свое обычное:

– Но мне ведь нужно учиться. Ему то ли по молодости лет, то ли из-за склада характера было непонятно, что семья требует заботы и поддержки.

Вот тогда на помощь отчаявшейся Марине пришла подруга Даша со своими советами.

Еще старик Гомер сказал в давние-предавние времена: «Бойтесь данайцев, дары приносящих».

Такими дарами могут быть и советы добрых людей…

С Дашей они учились вместе с первого курса и даже считались подругами. Но дружба-это что-то большее, чем сидение за одной партой и помощь в подготовке к экзаменам. И все же с Дашей у Марины были довольно близкие отношения.

Конечно, Даша хотела как лучше, в том нет сомнений.

Однажды осенью она долго с тоской смотрела на Марину, пока та, стоя перед прилавком в магазине, мучительно пыталась сообразить: купить сразу два килограмма сахару, чтобы было подешевле на полтинник, или вместо одного килограмма стоит купить пачку печенья.

Даша молча наблюдала за этими метаниями, потом скосила глаза и как бы невзначай осмотрела старенькое пальто подруги, разношенные сапоги на ногах и вытертую сумочку из дешевой кожи. Тогда ей и пришло в голову поделиться с Мариной своим замыслом.

В кафе-стекляшке возле университета, куда они зашли после лекций, Даша рассказала Марине о своих планах.

– Мать, мы ведь так с тобой можем совсем закиснуть, – решительно и немного грубовато начала она. – Ты посмотри, на что мы с тобой похожи. Это одежда на нас? Это обувь? Ты посмотри вокруг, как люди одеваются! А нам с тобой всего по двадцать лет, только жизнь начинается. Нам сейчас как раз красоваться следует, разве не так? Потом-то поздно будет. А лекарства для твоего Артемки? Сама говорила – шестьсот рублей за упаковочку. Тебе их сколько надо? Вот я и говорю: нужно что-то нам с тобой придумать. Согласна?

Марина только пожала плечами в ответ. Она еще не понимала, к чему клонит подружка, хотя в принципе с Дашей нельзя было не согласиться. Конечно, она права. Но где же взять деньги при нынешней жизни студентке пятого курса?