Капитан разведки - Сергей Донской Страница 48

– Помилуйте! – воскликнул он.

«Никогда», – ответил ему мысленно Хват, но все же принялся слушать, как правозащитник наводит тень на плетень, передергивая факты и выдавая черное за белое.

– Да, – блеял он возмущенно, – Государственной думой действительно утвержден законопроект «О запрещении нацистской символики и литературы», представленный министром юстиции. Но на чью мельницу он льет воду? Нам говорят, что все исключения касаются лишь – цитирую – «художественных и, мнэ-э, научных публикаций, фильмов и других, мнэ-э, материалов, осуждающих нацизм либо излагающих исторические события, когда, мнэ-э, использование соответствующей символики, литературы не направлено на пропаганду идей нацизма»… Но, – негодовал правозащитник, – как тогда быть с художественными произведениями, которые являются памятниками тоталитарного искусства? Я имею в виду, например, фильмы Лени Ришен… Рифеншталь «Триумф, мнэ-э, воли» и «День, мнэ-э, свободы». Это ведь настоящие шедевры кинодокументалистики! Если следовать букве и духу представленного законопроекта, то они также должны быть запрещены. Правильно ли это?

«Правильно, – кивнул Хват. – Абсолютно правильно».

– Нет! – вскричал его телевизионный оппонент. – Ведь так можно очень далеко зайти. В любом художественном произведении можно при желании усмотреть сочувствие нацизму. Возьмите хотя бы известное стихотворение Эдич… Эдуарда Лимонова из сборника «Мой отрицательный герой», посвященное Герингу!

– Я не хочу брать это гнусное стихотворение, – заявил следующий герой передачи, представленный как маститый кинорежиссер, фамилия которого Хвату ни о чем не говорила. – И с какой стати мы должны позволять воспевать фашистских главарей? Нам что, мало урока Второй мировой? Мы открыли панацею от коричневой чумы?

Далее он напомнил господину правозащитнику о том, что проект федерального закона «О запрещении нацистской символики и литературы» не из пальца высосан, а разработан в соответствии с 29-й статьей Конституции Российской Федерации, направленной против пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Взять хотя бы скинхедов, которые открыто заявляют об идейном родстве с национал-социализмом, используя фашистские лозунги, атрибутику и символику. В распространяемой ими литературе прямо исповедуются идеологические воззрения Гитлера и Муссолини. Спекулируя на национальных и патриотических чувствах людей, доморощенные неофашисты делают ставку на маргинальную часть населения, а также на молодежь, легко заглатывающую экстремистскую наживку.

– Может быть, вы и меня относите к маргиналам? – шутовски осведомился Агапонов, развалившийся в кресле на специальном постаменте для главных героев передачи.

– Вы значительно хуже любого скинхеда и уличного подонка, – парировал кинорежиссер. – Вы один из тех, кто кидает в толпу воинственные лозунги, зарабатывая на этом политический капитал!

– Ах, ах, ах! – Агапонов схватился за сердце. – Надеюсь, тут у нас не Нюрнбергский процесс?

– К сожалению, нет, это просто ток-шоу в прямом эфире, – вставил ведущий. При этом он поморщился, досадуя то ли по поводу своей несдержанности, то ли по поводу того, что не имеет права выносить приговоров.

Кинорежиссер стиснул подлокотники кресла, как пилот перед катапультированием, и перешел на крик, явно забавляющий ухмыляющегося оппонента:

– В стране, где война с фашизмом унесла десятки миллионов жизней, возрождать гитлеровскую идеологию – это не только наглый вызов, это тягчайшее преступление.

– Так запретите мою партию «Феникс», – предложил Агапонов, – что же вы не запрещаете?

– Вы пользуетесь отсутствием правовой базы! В Уголовном кодексе имеются лишь две статьи, в соответствии с которыми наказываются действия, направленные на возбуждение национальной вражды и пропагандирующие геноцид…

– Двести восемьдесят вторая и триста пятьдесят седьмая, верно? – Агапонов лукаво прищурился. – Да, Бутырский межмуниципальный суд как-то вынес решение о ликвидации регионального отделения нашего общественно-политического движения. Сам генпрокурор Москвы настаивал на этом. И что? В конечном итоге нам запретили распространять газету «Русский порядок», знаете почему? – Агапонов фыркнул. – Потому что несовершеннолетние торговали ею в неположенных местах. Кроме того, решение суда распространялось только на деятельность московского отделения «Феникс» и никак не сказалось на деятельности движения в целом по России. Помните, любая наша база в провинции способна стать центральной, а у нас их сколько угодно – от Подольска до Ставрополя.

– Ваша база – помойка, – не удержался от реплики Хват. – Нет, скотомогильник. Во главе с вашим козлорогим вождем.

Пока он расхаживал по комнате, высказываясь подобным образом, в телестудии начались дебаты. Выстроившиеся возле микрофона люди поочередно задавали вопросы Агапонову, а тот, принимая одну позу вальяжнее другой, с ленцой высказывался на заданные темы. Кстати, многие из присутствующих разделяли точку зрения Хвата. Это чувствовалось и по самим вопросам, и по тону, которым они задавались.

Юноша девичьей наружности: «Под эмблемой свастики было пролито столько крови, человечество перенесло столько боли, что любые партии социал-националистического толка всегда будут ассоциировать только с фашистами…»

Агапонов: «Когда меня называют фашистом, я смеюсь этим людям в лицо. Вообще слово «фашизм» до сегодняшнего дня никто не может объяснить. «Фаш» означает пучок, ничего более. А если придерживаться истины, то фашизм был не в Германии, а в Италии. В Германии был национал-социализм».

Юноша (немного заикаясь): «Что в таком случае проповедуете вы?»

Агапонов (скучно): «Мы за национал-социализм. Страна находится в такой глубокой яме, в таком, извините за выражение, дерьме… Раньше мы жили при социализме. Сейчас живем при демократии, а ничего не изменилось к лучшему. Единственный выход – это здоровая национальная идея, призванная воссоединить и возродить три славянских государства».

Женщина с мужской прической: «В одной из ваших листовок я прочла, что вместо присяги новички произносят фразу «Россия или смерть!». С первой частью все понятно. Объясните, что подразумевает вторая?»

Агапонов (совсем уж скучно): «Для нас Россия, Украина и Беларусь – одно большое государство. Может быть, я даже соглашусь, что эта фраза для нас не совсем подходит. Больше бы подошло «Триединство или смерть!». Это наша главная идея, за которую можно и жизнь отдать.

– Отдашь, обязательно отдашь, – заверил его Хват. – Скорее раньше, чем позже.

А вопросы продолжали сыпаться, отлетая от его ненавистного знакомого, как горох от стенки.

Полная девушка (обхватывая микрофон не слишком пристойным жестом): «Кто финансирует организацию?»

Агапонов (посмеиваясь): «Сторонники у нас есть везде. В том числе и среди иностранных предпринимателей. Однако у организации «Феникс» нет никаких банковских счетов, прошу запомнить. Мы не коммерческая организация.