«Заказ» невыполним - Сергей Самаров Страница 47

– Трудно тебе, наверное, было на «зоне»…

– Там никому легко не бывает.

– Но иметь там принципы – это не каждый может себе позволить.

– Если человек имеет принципы, его уважают везде, а там особенно. Так что, у тебя неверное представление о жизни в «зоне». Ну-да, твои годы еще молодые. Придет время – узнаешь…

– Предрекаешь?

– Просто не советую зарекаться…

– Хороший совет, – усмехнулся Гилани Гирмасолатович. – Тем более, он идет от человека знающего… Но я к тебе за другим советом обратился…

Гилани Гирмасолатович выдвинул табуретку из-под кухонного стола, посмотрел на нее, словно проверяя чистоту, и только после этого, слегка поморщившись в сомнении, сел, забросив нога на ногу и сцепив на коленке пальцы. Поза была довольно легкомысленная и никак не вязалась с обликом самого важного гостя. Может быть, он просто таким образом хотел показать свое несерьезное отношение к этому визиту. Или пытался сбросить свое внутреннее напряжение. Но Джамбулат легко читал все его действия и от этого чувствовал себя не только хозяином дома, но и хозяином положения.

– Так что, чай будешь? – спросил Джамбулат.

– Нет, спасибо. Я чай только дома пью. Или в Японии, когда туда заглядываю… Такой чай в здешних магазинах не купишь, а от другого удовольствия не получаешь. Это все равно, что после настоящего грузинского коньяка ординарный вермут из горлá хлебать…

– Спасибо, оценил, – хмуро ответил Джамбулат. – Тогда, раз уж ты законы гостеприимства отвергаешь, я тоже их отвергну и спрошу напрямик: что тебе от меня нужно?

Гилани Гирмасолатович кивнул, кажется, себе в ответ на собственные мысли и нисколько не смутился тем, что его обвинили в нарушении национальных традиций. Он поднял руку и повел пальцами. И тут же охранники, привычные, видимо, к таким жестам, вышли во двор, оставив их наедине с хозяином.

– Я слушаю, – сказал Джамбулат, прислонившись к стене плечом и не желая пока садиться, и даже показывая этим, что на долгий разговор он не рассчитывает.

– Мне очень нужен твой сын, – только и сказал Гилани Гирмасолатович, и посмотрел на раздумывающего Джамбулата долгим и напряженным взглядом.

Джамбулат свой взгляд не отвел, и смотрели они один на другого долго, до тех пор, пока гость, непривычный, похоже, к встречному взгляду, не выдержал и глаза не отвел.

– Мне он тоже нужен, – только тогда ответил Джамбулат. – Только я не знаю, где его найти. Мы семь лет не виделись, и я потерял его следы, а он считает…

Он хотел было сказать, что Таймасхан считает отца погибшим, но вовремя остановился, сообразив, что Гилани Гирмасолатович может эту информацию использовать при случае в своих интересах и против самого Таймасхана.

– Что он считает?

– Он считает, видимо, что я все еще «отдыхаю» в закрытом помещении…

– Мне говорили, он вообще не знает, что ты жив…

Значит, Гилани Гирмасолатович обладает информацией. Но с правильной информации его можно и сбить. Сомнения всегда бывают более сильным оружием, чем даже хорошо известный факт, и способны поколебать и твердое убеждение.

– Кто тебе такое сказал?

– Точно не помню. Может быть, он сам и сказал.

– Ты с ним встречался?

– Он дважды выполнял мои небольшие поручения. Неплохо заработал…

– Какие поручения? – спросил Джамбулат напрямую и достаточно жестко, чтобы надеяться на прямой ответ.

Гилани Гирмасолатович выдержал долгую паузу.

– Ты знаешь, чем зарабатывает на жизнь твой сын?

– Я семь лет не общался с ним. Но у него был хороший наставник в мое отсутствие. Не знаю, вместе ли они сейчас…

– Это ты про Хамзата Хайдарбекова говоришь?

– Про него…

– Он не наставник, он компаньон. Может быть, старший компаньон, я не в курсе. Может быть, равный. Но они организовали мощный профессиональный тандем, равного которому я не знаю.

– Если ты начал говорить, не ходи вокруг да около… Давай напрямую.

– Они создали бригаду, которая убирает неугодных кому-то людей.

– Ты хочешь сказать, что Таймасхан – киллер? – Джамбулат говорил совершенно ровным голосом, никак не показывая своего отношения к профессии сына.

– Это немножко грубо, но по сути – так… Вообще он не просто киллер. Таймасхан – специалист высокой квалификации. Таких в мире можно по пальцам пересчитать. Причем работает очень артистично, красиво.

– Значит, он выполнял твои поручения?

– Дважды. Дело осложнялось тем, что работать ему пришлось в Европе, а там обстановка незнакомая, но они с Хамзатом справились отлично.

– И кого ему пришлось «убирать»? Я не о личностях говорю. Понимаю, что ты не назовешь. Но кого в принципе? Европейцев? Русских?

– Своих земляков, чеченцев…

– Зная, на какой стороне находишься ты, я могу предположить, кем были эти чеченцы…

– Это не трудно предположить. Это были влиятельные люди, у которых осталось слишком много помощников и просто сторонников здесь, в Чечне, тогда как сами они сюда появиться не решаются. Но помощники и сторонники постоянно получают финансовую поддержку и портят нам жизнь. Это продолжение той же войны…

– Значит, если я правильно тебя понял, мой сын Таймасхан вместе с Хамзатом переметнулся к противнику?

– Ты не понял меня правильно… Ты вообще, кажется, неправильно понимаешь все, что происходило у нас здесь за последние двадцать лет. И полностью отстал от жизни за семь лет, что провел там… И никуда твой сын не переметнулся. Он просто выполняет работу, и ни на чьей стороне не находится…

– И что я вообще неправильно понимаю? Может, объяснишь непонятливому…

– Что тут объяснять, – отмахнулся Гилани Гирмасолатович. – Сам-то ты хоть понимаешь, за что ты столько лет воевал?

– Сначала понимал. Потом перестал, – согласился Джамбулат. – Я быстро перестал понимать… Когда был Дудаев, когда была общая объединительная идея, я понимал хорошо и все происходящее поддерживал душой и сердцем. Потом, когда после Дудаева власть и деньги начали делить, я тоже понял, но это поддержать не мог. Борьба за власть и за деньги – это удел духовных карликов, уродцев, а я себя к таким не причислял. Однако я по крови не предатель, и если начал на одной стороне воевать, на другую уже не переметнусь. Потому и продолжал… И ты правильно заметил, что даже не понимал, за что воюю. Но я точно знал, против кого…

– А ты вполне уверен, что была она, эта сторона, за которую ты воевал и с которой переметнуться не пожелал? Что она собой представляла? Это были раздельные кучки людей, воюющие против всех и только за себя. За те же деньги, которые им откуда-то со стороны бросали. И они за эти деньги убивали не только федералов, но и друг друга. И до сих пор эти деньги бросаются. Уже не так массированно, но бросаются. И убийства продолжаются. И друг с другом эти, так называемые полевые командиры, уже сбежавшие с нахапанными деньгами за границу, продолжают воевать, чтобы иметь возможность еще денег хапнуть. Где она – сторона, с которой можно переметнуться? Нет ее… И тебе не в чем обвинить Таймасхана…