Тень прошлого - Андрей Воронин Страница 46

Илларион выключил газ под джезвой и перелил кофе в кружку, добавив туда чайную ложку коньяку. Он хмурился: вся эта история ему активно не нравилась. Как человек военный, он всегда предпочитал открытую схватку.

Как все было просто когда-то! Ночной прыжок на невидимые в темноте скалы, изматывающий марш-бросок по горным тропам и огненный ад в конце пути…

«Размечтался, старый осел, – сказал он себе. – Здесь тебе не горы, или, как выражался прапорщик Агеев, здесь вам не тут.»

Не спеши, подумал он. Почему это обязательно должна быть она? Давай рассуждать логически.

Ну давай, с легкой иронией сказал он себе, скупыми глотками отпивая кофе из кружки. Давай порассуждаем, если тебе не лень. Только помни, что времени в обрез.

Домработница приходила в среду. Револьвер я чистил в четверг и с тех пор в стол не заглядывал. Кто успел побывать в квартире с четверга? Два человека. Конечно, теоретически револьвер мог взять и Балашихин, но только я ведь с него глаз не спускал, мы все время были вместе. Тогда что же?

А вот то самое, сказал он себе. То самое и получается, что старый ты ишак. Купился на голосок… Колечко приобрел, что характерно. Позвонить Пигулевскому? Что-то он там говорил про знакомого ветеринара…

Итак, подумал он, закуривая, что мы имеем? Кто-то хотел убрать Балашихина, а заодно и меня – кто-то, кто знает нас обоих. Кто-то, кому было известно о том, что у меня есть оружие, и о нашей встрече с майором. Слишком много кому-то известно, с неудовольствием подумал он и недоверчиво покосился на трубку сотового телефона, с самым невинным видом лежавшую на столе. Н-да… Современная аппаратура прослушивания не каждому по карману, между прочим. Особенно если слушаешь ты сотовую связь. Интересно, можно ли вклиниться в разговор? Черт его знает, честно говоря. Никогда не интересовался всем этим шпионским добром – не мой профиль.

Мы люди простые, нам бы только морды ломать да стрелять из чего-нибудь посолиднее…

Перестань кривляться, одернул он себя. Время уходит.

Давай-ка подытожим. Что у нас в активе? Телефонный номерок, по которому мне никто уже, конечно, не ответит. Номер темно-серого «гольфа» – ну-ка, ну-ка, где он у нас? Номер послушно всплыл из памяти и словно наяву завис перед внутренним взором. Ага, это есть, хотя, боюсь, толку с этого мало. Что еще? Номер красного джипа. Не так уж мало, если разобраться.

Илларион поймал себя на странной уверенности в том, что все это организовано сотрудниками того самого охранного агентства, в которое так стремился сосватать его Балашихин. Встречное предположение о том, что все это – месть мафии, которой Балашихин как-то наступил на хвост, почему-то не вызывало у Забродова энтузиазма.

Слишком сложно это было для мафии, и потом, какое дело мафии до Иллариона Забродова? И наоборот.

К черту, решил он. К черту гадание на кофейной гуще. У тебя есть цифры. Разберись с ними, и все станет ясно.., или почти все.

Он одним глотком допил кофе и встал. Сполоснув чашку, поставил ее в сушилку и с сомнением посмотрел на сотовую трубку. Такая компактная, удобная во всех отношениях штуковина… Взяв телефон в руку, Илларион взвесил его на ладони. Потяжелела трубка или это ему кажется? Вот уж, действительно, паранойя… Сколько может весить «жучок»? Несколько миллиграммов, от силы – грамм. Вскрыть трубку? Илларион не был уверен, что от этого будет какой-нибудь толк: в электронике он не был силен, да вдобавок к этому подозревал, что для того, чтобы перехватить разговор с сотового аппарата и принять в нем участие, нужен «жучок» размером с автобус. Ну его к дьяволу, решил он. В горах я прекрасно обходился без этой хреновины, и ничего – жив и здоров.

Одеваясь, он тщательно прощупал все швы одежды – нигде не было ничего, кроме честного и бесхитростного х/б, пуговиц, «молний» и «липучек», но перед уходом еще раз огладил себя со всех сторон, невесело усмехнувшись при мысли, что ведет себя как человек, только что миновавший участок леса, зараженный энцефалитным клещом. В одежде «жучков» не было. Оставалась еще машина, но с ней и так пришлось бы на время расстаться: она была слишком заметной. Илларион надеялся, что разлука не будет слишком продолжительной. Надеялся он также и на то, что после того, как эта история завершится, будет совершенно безразлично, сколько «левой» электронной начинки таскает на себе его «Лендровер»: слушать трансляции из забродовской машины тогда будет некому…

– Ну все, – сказал он вслух, стоя на пороге и окидывая прощальным взглядом квартиру, казавшуюся ему сейчас какой-то разом почужевшей и холодной: его твердыня пала и больше не могла его защитить. – Хватит тянуть время. Если меня сейчас кто-нибудь слушает, я советую ему пойти и застрелиться.

Спускаясь по лестнице, он закурил еще одну сигарету, чувствуя себя, вопреки ожиданиям, помолодевшим лет на десять. На ум ему пришло услышанное где-то выражение «экстремальный тип» – похоже, что сказано это было про него.

Он сел в машину, отъехал от дома на три квартала и остановился напротив телефона-автомата. Перейдя улицу, он вошел в кабинку и уже снял с рычага трубку, когда раздавшийся позади визг тормозов заставил его резко обернуться.

Перед его машиной наискосок, наглухо заблокировав «Лендроверу» выезд с места парковки, остановился черно-белый милицейский «уазик». Сирена молчала, но казавшиеся бледными в дневном свете красно-сине-белые огни на его крыше ритмично мигали, словно блюстители порядка возвращались с дискотеки или с карнавала. Два автоматчика в бронежилетах, осторожно вытягивая шеи, заглядывали в окна «Лендровера», держа оружие наготове.

– Ла палома, адье, – тихо сказал Илларион Забродов, повесил трубку на рычаг и неторопливо, но и без лишней медлительности покинул место событий.

Он позвонил из автомата, расположенного в вестибюле нового, с иголочки, торгового центра, расположенного на параллельной улице. Честно говоря, он предпочел бы местечко поуединеннее, но все встречавшиеся ему по пути уличные таксофоны были, как принято выражаться, разукомплектованы, то есть выглядели примерно так же, как рейхстаг после победного штурма Красной Армии.

Отгородившись спиной от сновавшей вокруг публики, наполнявшей просторный вестибюль похожим на морской прибой гулом голосов, Илларион набрал номер, не значившийся ни в одном телефонном справочнике, доступном широким народным массам. Ждать ответа пришлось долго. Илларион уже решил, что ему не повезло, и собрался повесить трубку, когда на том конце провода раздался щелчок, и знакомый голос отрывисто произнес:

– Да?

Ох, подумал Забродов, плохи мои дела… Друг Андрюша, похоже, не в настроении.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – сказал он деревянным уставным голосом.

– Вы не туда по… А, это ты. – В голосе полковника Мещерякова не слышалось радости. – Перезвони позже, у меня совещание.

– Стоп, – сказал Илларион, – так не пойдет. Никакого «позже» может не быть.