Чужая кровь - Сергей Самаров Страница 46

Омахан выглядел очень важно. В руках он держал свой дорогой средневековый тюрбан. Мне даже подумалось, что он сейчас попросит для себя коня и саблю.

— Противник на прицеле. Стрелять? — спросил прапорщик Юнусов.

— Отставить! Это мой кадр. Его я сам буду брать. На нож…

У меня были на Омахана Исмаилова собственные планы. Правда, меня смущала повязка у него на голове. Она могла послужить причиной со стороны эмира отказаться от боя. Впрочем, это не проблема. Тогда я просто отдам приказ снайперу.

Но пока эмир не искал взглядом бойцов моей роты. Он чего-то ждал. И не сразу дождался…

* * *

Эмир Омахан Исмаилов хорошо подготовился к встрече с противником. Он намеренно отдал спецназовцам военной разведки и обе засады, и еще десяток моджахедов, что сидели у костра. Рядом с собой эмир оставил только самых верных лично ему людей, с которыми планировал уйти в Грузию, а потом в Турцию на зимний отдых. И даже своих пулеметчиков выставил у входа в пещеру, понимая, что они могут быть уничтожены снайпером.

Это все делалось для того, чтобы заманить разведроту в ловко расставленную ловушку. Когда противник несет значительные потери, даже прославленный спецназ невольно расслабляется и начинает верить в свою неуязвимость. Сам Младший брат — Сатана не смог бы до такого додуматься, верил Омахан. Своими расчетами он ни с кем не делился. Моджахеды могут по-разному воспринять тот факт, что кого-то из них приносят в жертву. Но это тактика, близкая к шахматной игре, где часто для победы приходится жертвовать сильными фигурами.

Первой жертвой стал Шахмардан, самый, пожалуй, верный и преданный эмиру человек. Но он пожелал стать жертвой добровольно. И, лично того не понимая, подал мысль Старшему брату Сатаны.

Что в него самого снайперы стрелять не будут, эмир Исмаилов не сомневался. Им, конечно, ничего не стоит одним-единственным выстрелом размазать его по скале. Но не для того капитан Ветошкин, командир разведроты спецназа ГРУ, как он сам себя назвал в видеообращении к эмиру, затеял этот почти шахматный поединок. Старший брат Сатаны внимательно посмотрел схватку капитана с Шахмарданом. Шахмардан, на взгляд эмира, сам себя в какой-то степени превзошел и провел схватку не так, как ожидал от него Омахан Исмаилов.

Но капитан был лучше. И эта схватка показала, что и самому Старшему брату Сатаны лучше не связываться с таким опытным «ножевиком», как Ветошкин. Шахмардан своим поведением это подтвердил. И тогда Старший брат Сатаны придумал то, что сейчас начал воплощать. В этом случае всю разведроту должен ждать бесславный конец, и ему не придется выходить на поединок с командиром разведроты. Просто не будет такого человека.

Еще до того, видимо, как разведрота выехала из своего городка и эмиру сообщили об этом телефонным звонком, Омахан сам сходил на дорогу, сам выставил первую засаду, место для которой тоже выбрал сам. Еще на карте выбрал. Если разведрота благополучно обе засады обойдет и попадется здесь, в ущелье, это уже будут большие проблемы спецназа. Проблемы, связанные с невозможностью капитана Ветошкина выйти на схватку. Хотя чудо произойти может и в такой ситуации, и он все же уцелеет. Но тогда он все равно будет подавлен морально и, вероятно, сломлен физически. И эмир справится с ним без труда, несмотря на свою несильную головную боль — следствие падения в озерце.

Где разведрота должна занять позицию, эмир просчитал точно и правильно. Естественно, против водопада, чтобы иметь возможность кинжального расстрела его джамаата. Это была самая выгодная позиция, которую можно было бы занять в темноте. Темнота многое скрывает. Скрывает и дополнительные угрозы, которые Омахан подготовил, специально заманивая сюда спецназ.

И часовых в ущелье эмир выставил, будучи уверен, что их убьют. На своих часовых он не надеялся — они не могли спецназу противостоять. И смену часовым послал только для проверки. Разводящий с первой сменой часовых не вернулся. Скорее всего, он не дошел и до второй засады, которую тоже сам эмир выставил. А если он не вернулся, это уже говорило о том, что спецназ в ущелье пришел. Пришел за своей гибелью. Иного быть не может.

Омахан постоял за водопадом, пытаясь хоть что-то увидеть в ночи сквозь толстые струи воды, но ничего не увидел. Однако радовало уже то, что в него самого не стреляли. Значит, этот капитан Ветошкин верит в свою удачу, не ждет ловушки здесь, в ущелье, и запрещает стрелять снайперу.

Но дожидаться развития событий, стоя за водопадом, эмир не стал. Он развернулся и ушел в пещеру. И только когда он отошел от выхода шагов на десять, услышал то, чего ждал. Сначала один взрыв, потом целую серию взрывов, а потом нарастающий грохот камнепада.

Все, началось. Спецназ обречен…

* * *

— Минометы! Фугасными минами! Огонь!..

Мины начали петь свою привычную «песню», хотя звука выстрела миномета не было слышно. Из-за чего могло сложиться впечатление, что на поле рвутся самодельные взрывные устройства. Шум водопада должен был скрывать «песню» летящей мины.

Три взрыва раздались один за другим, но реакции не последовало, что меня немного расстроило. Однако после четвертой мины послышались последовательно сразу пять взрывов. Значит, я просчитал хитрость Старшего брата Сатаны точно. А потом последовало четыре взрыва на противоположной стене ущелья. И, угрожающе нарастая звуком, начался сход камнепада.

Такого мощного явления я не ожидал. Если бы рота заняла позицию против водопада, она бы оказалась погребена под камнями. Вся — от командира до последнего бойца.

А камни все валились и валились, все катились и катились по дну ущелья. Даже не просто камни, а целые скалы и обломки скал.

Я перевел бинокль на беснующихся ослепших и оглохших бандитов. Они, конечно, угрозы не видели и не слышали. Им вообще было не до того. Уже и камнепад стал стихать, а они все бесновались и вопили.

Я посмотрел в бинокль на водопад. И как раз вовремя. Увидел эмира Исмаилова, стоящего за струями воды. Старший брат Сатаны выглядел довольным, хотя его лицо рассмотреть в тепловизор было трудно, да еще если учесть и толстый слой воды водопада. Но его фигура, поза — все выражало удовлетворение.

Долго рассматривать эмира мне не пришлось. Он резко развернулся и ушел в пещеру. Впечатление было такое, словно его туда позвали. А я сразу дал команду:

— Вперед! Камнепад кончился! Занимаем позицию перед водопадом! Пыль быстро осядет. Вперед! Полная внимательность, без команды не стрелять!

Я почему-то кричал или говорил слишком громко. Вероятно, от возбуждения. Хотя прекрасно знал, что чуткий микрофон шлема донесет до личного состава разведроты даже мой шепот. А громкий голос, наоборот, будет бить через наушники в барабанные перепонки и станет плохо различимым. Тем не менее меня поняли.

Дистанция между нами едва ли составляла три сотни метров. Рота преодолела дистанцию быстро и почти неслышно. Шум водопада уже даже до нас доносился отчетливо и мешал услышать самих себя. Бандитам он тем более не позволял нас услышать.