Не дать смерти уйти - Сергей Самаров Страница 45

– Он не решится на такое… Я всегда могу дать отпор, и он это знает… Ты разрешишь мне поспать? Я так устал…

– Конечно, конечно… – заторопилась Мадина к двери.

– Если позовут, буди меня, не стесняйся… И еще… У меня старая майка-»камуфляжка» есть… Сшей мне из нее косынку… Волосы отросли… На ветру мешаются…

Она улыбнулась и кивнула.

Мне показалось, что я очень счастливый человек. Сейчас даже мысли о том, что Мадина, когда все закончится, не поймет меня, не возникло. Ей ничего и понимать не надо… Ей надо только рядом с мужем быть… Она любит меня…

* * *

Спал я крепко, без сновидений, и никто меня не беспокоил. Проснувшись, взглянул на часы – четыре часа подушку продавливал. Пора было проявить беспокойство по поводу отсутствия Хамзата.

Пока я спал, Мадина успела чистый камуфлированный костюм мне приготовить, и даже косынку сшить. Я быстро оделся. Когда вышел на крыльцо, мне показалось, что все наличные силы на улице собрались, и меня ждали. Ждали, как командира…

– Хамзат где? – спросил я.

– Хамзат так и не пришел…

– И Шухрат не прибегал? – морщины на лбу должны были изобразить мое недоумение и беспокойство.

– Не прибегал…

– Кто искать пойдет? – решительно спросил я. – Три человека…

Сначала один вышел. Сразу, без сомнения. За ним, чуть подумав, другой шагнул, и третий.

– Пройдитесь по холмам… Далеко не забираться… Так, чтобы вам село было видно… Если кого встретите, наблюдайте. В бой не вступать… Вперед…

* * *

Мы с Мадиной обедали, когда во дворе шум послышался.

Я вышел. Оказалось, прибыл небольшой отряд в полтора десятка бойцов. Явно не чеченцы. Значит, покупатели… Торопятся… Я подозвал одного из своих командиров:

– Тебя как зовут?

– Завгат…

– Откуда такие красавцы, Завгат?

– Из Ирака… Долгий путь проделали…

– Дома им дел не хватает, сюда, к нам пожаловали…

– Они хотят жить без американцев… Пока американцы в их стране, у них нет дома… Их понять не трудно…

Он не сказал, что к русским относится так же, как иракцы к американцам, но это явно читалось в его взгляде. Именно поэтому он иракцев и понимает…

– Жить в своем доме по своим законам – хорошее желание, но не все это могут делать так, чтобы не мешать жить другим. Те же американцы не умеют. Они свои законы другим навязывают… Вы, чеченцы, не умели, в Дагестан полезли, и что в итоге получили… Ладно… Во дворе командуй ты, Завгат… Прибывших принять как положено, накормить… Но разоружить. Объясни – оружие будет возвращено перед уходом… Таков порядок аукциона…

Завгат в сомнении покачал головой.

– Они не захотят сдать оружие…

– А если они захотят им воспользоваться?… А если им не понравится, что америций другие купят, и они здесь начнут отношения выяснять?… Разоружать будем всех, кто прибывает. Так и скажи. В наш дом они войдут или оружия, или не войдут вообще. Пусть тогда на улице ждут окончания аукциона… И вежливость прояви – спроси у них, как дорога. Не было ли неприятных встреч?… Потом расскажешь мне…

* * *

Как человек опытный, Завгат сначала своих людей расставил и только потом объявил иракцам о необходимости на время сдать оружие. Те проявили недовольство, но перевес был на стороне чеченцев.

Только мы с Мадиной закончили обедать, как во дворе снова поднялся гвалт. Мне пришлось опять выйти, чтобы встретить очередную команду. Прибыла она одновременно с теми, кого я отправил на поиски Хамзата.

Его нашли. Напарника Хамзата тоже. Их принесли и положили рядом с крыльцом. Я спускаться во двор не стал.

– Что за страшные раны?… – спросил сверху. – Кто так терзал бедного Хамзата?

– Приезжие люди смотрели следы… У них есть хороший следопыт… Он говорит, Хамзат повздорил с Шухратом… – объяснил Завгат. – Они убили друг друга…

– Нельзя было брать с собой чужую собаку… – добавил один из местных часовых, что провожал нас минувшей ночью в разведку. – Шухрат не дворняжка, и не признает чужих, хотя и терпит… Он – кавказец, как и мы все… Кавказцы не признают чужих…

Это уже напрямую ко мне относилось.

– Искандер… – сказал другой боевик. – А Шухрат ведь тебя слушался лучше, чем других… Если бы ты натравил его на Хамзата, он напал бы…

Это уже был прямой вызов. Можно было бы пресечь попытку бунта одним выстрелом. Но у меня не было при себе оружия, в отличие от противника. И в такой ситуации я мог победить, только проявив выдержку.

– Меня бы Шухрат послушался… Он меня всегда слушался… – согласился я со злой усмешкой. – И ты меня послушаешься… И всегда будешь слушаться, если не хочешь разделить участь Хамзата… Возьми трубку. Она у него в кармане, на рукаве. Позвони Мовсару…

Боевик оглянулся на своих, не зная, что предпринять. Но имя Мовсара подействовало. Боевик вытащил трубку.

– Звони сам… Я не знаю номер…

– Я тоже номер не знаю… При мне Хамзат только с Мовсаром разговаривал. Посмотри в меню последние звонки, и позвони…

Я намеренно не сказал, чтобы он посмотрел входящие звонки. Необходимо было, чтобы боевик позвонил по исходящим… Тот так и сделал. Нашел последний исходящий звонок, нажал кнопку вызова, и… И чуть трубку не уронил… Даже в сторону от мертвого Хамзата шарахнулся…

– Чем недоволен? – спросил я.

– Там ответили… – боевик медлил, не решаясь сказать.

– Что там ответили? – спросил уже Завгат и взял из рук боевика трубку.

– Там ответили: «Подполковник Разин, спецназ ГРУ»…

Я шагнул с крыльца и резко взял трубку у Завгата, посмотрел на мониторчик.

– Ты набрал исходящий номер… Это Хамзат звонил какому-то подполковнику спецназа… Мовсар звонил Хамзату сам.

Я вернул Завгату трубку.

– Позвони Мовсару. Последний входящий звонок… И спроси, что за дружба была у Хамзата с подполковником из «летучих мышей» [17]…

Тут же я понял, какой «прокол» мы с подполковником Разиным допустили. Если меня обвиняют в том, что я натравил на Хамзата собаку, то вполне могут обвинить и в том, что я, после смерти Хамзата, сам звонил подполковнику Разину с трубки Хамзата. Но для этого следовало бы мыслить логически. Взбудораженным чеченцам сейчас было не до того, и мне оставалось надеяться только на их эмоциональность. Так и вышло. Никто не подумал о моей возможности воспользоваться трубкой…

Завгат позвонил Мовсару. Говорил он так быстро и возбужденно, что я понял только отдельные слова. Потом отключился и передал мне трубку.