Моя любимая дура - Андрей Дышев Страница 44

– Скажите, Кирилл Андреевич, а как так получилось, что вы оказались единственным пассажиром, у которого бандиты не забрали мобильный телефон?

– А это надо у бандитов спросить. Они вам точно скажут.

– После того, как бандиты ушли, вы позвонили в службу спасения, так?

Я кивнул. Знаю, о чем он сейчас спросит.

– Сразу позвонили?

– Сразу. Но было занято.

– Так не бывает, – на удивление приятно улыбнулся следователь.

– А у меня было, – гнул я свое.

Кто-то из милиционеров взял мой мобильник, покрутил его в руках и стал нажимать на кнопки. Наверняка решил проверить исходящие вызовы.

– А в памяти остался только один вызов на службу спасения, – сказал он голосом, полным надежды на повышение по службе.

– Остальные вызовы я стер.

– Зачем? – спросил следователь.

Меня атаковали уже с двух сторон.

– Нечаянно, – ответил я. – А это разве запрещено?

Человек в штатском передал следователю карту Кавказа, молча ткнув в нее пальцем. Следователь глянул, вскинул вверх седые брови.

– Зачем вы обвели поселок Эден кружочком? Вы же не собирались там останавливаться. Чем вас этот поселок заинтересовал?

Вот же невезуха! Я и забыл о том, что пометил Эден. Вопрос удачный. С ходу и не соврешь.

– Ну, так что? – спросил следователь, вынул из кармана пачку сигарет, закурил.

– Это не кружочек, – ответил я, почесывая щетину на щеке. – Это буква О. Я с одной девчонкой на автобусной остановке в Минводах познакомился, ее Оксаной звали; хотел у нее номер телефона выпытать и на карте его записать, так как другой бумажки под рукой не оказалось, а она в такси – прыг! – и укатила. А я так с карандашом в руке и застыл… Я там еще шашлык покупал, можете спросить шашлычника, он подтвердит.

Следователь чувствовал, что я вру, но доказать это не мог.

– А ведь и спросим, – со скрытой угрозой пообещал он.

– Спросите, спросите! Смуглый такой парнишка с огромными ножами. У него свинина была очень жирная. Я все руки в жире испачкал.

– Да? – оживился следователь, поднял карту и посмотрел на свет. – А жирных пятен-то не видно.

– Так я руки вытер перед тем, как с девушкой знакомиться, – не моргнув глазом выдал я. – Разве это не естественно? Вы бы стали знакомиться с девушкой с грязными руками?

Разговор перестал нравиться следователю. Его раздражала моя самоуверенность.

– Ладно, – прервал он, нахмурившись. – Подождите пока у автобуса, мы вас еще пригласим.

– А вещи свои можно забрать?

– Потом заберете… И позовите, пожалуйста, Изабеллу Федоровну.

Я пошел по ступенькам вниз. Не отпустят они меня, это ясно как божий день. Они намерены пришить мне соучастие в ограблении – а ведь в самом деле похоже, что я выступал в роли наводчика и постоянно держал Дедов Морозов в курсе того, что происходит в салоне. Промурыжат меня пару дней в «обезьяннике» и за это время узнают, что меня уже несколько дней кряду разыскивает милиция. И мне предстоит пережить нечто похожее на сход лавины: долго и мучительно придется выкапываться из завалов обвинений и улик.

Я остановился у водительского сиденья и обернулся. Сыщиков отсюда не видно, только слышны их приглушенные голоса: бу-бу-бу. Через дверной проем можно было полюбоваться на гидессу, завернутую в розовую шаль. Она стояла ко мне спиной, нервно топтала снег и курила.

Я кинул взгляд на сиденье. На спинке висит Колина куртка – поношенная, с лоснящимися рукавами аляска. Сойдет! А если вывернуть наизнанку, то вообще станет примером непостижимой западной моды для пенсионеров. Что еще пригодится? Вымпелы городов! Роскошная коллекция! Есть и Лейпциг, есть и Франкфурт… Извини, Коля! Если выкарабкаюсь, в долгу не останусь… Я замотал вымпелы в куртку, сунул ее под мышку и незаметно вышел из автобуса. Хорошо, что стекла по-прежнему запорошены снегом. Никто не видел, как я вывернул аляску наизнанку, напялил ее на себя и навесил на шею вымпелы. Идиот идиотом! Теперь как можно быстрее уйти отсюда! Прочь! Но бегом нельзя, сразу привлеку к себе внимание… Снег скрипит, хрустит под ногами. Как хочется обернуться и посмотреть на автобус – не подняла ли Изабелла Федоровна, эта российская килька бранденбургского посола, тревогу? Я уже почти дошел до лавинного конуса. Немцы все еще штурмуют его. Тяжелее всего двум спасателям с носилками. На меня оглядываются. Я оступаюсь и падаю в снег. Парень в оранжевом жилете, почти мальчишка, большими прыжками спускается ко мне. Вот он рядом. Какие участливые глаза! Как он тяжело дышит! Я делаю вид, что едва ворочаю языком и выдаю нечто, отдаленно похожее на немецкую речь:

– Гутен таг, дер ханд нах ахтунг, ди шлахт аусвайс, бир гессен нихт шиссен…

У меня получается здорово. Спасатель верит, что я забытый всеми немецкий турист.

– Ни хрена не понимаю, что ты там лопочешь, – бормочет он, хватая меня под руку и помогая подняться на ноги. – Давай передвигай костылями!

– Йа, йа, гут, гут, – тяжким голосом говорю я.

– Ага, тебе гут, а мне до ночи с тобой трахаться, – тихо ворчит парень, но при этом с состраданием и любовью смотрит на меня.

Вот это по-нашему, по-русски – всегда поможем, но матом обложим… Мы стали подниматься на снежную гору, догоняя группу. Я обернулся, сделав вид, что хочу вправить вывихнутые шейные позвонки. Никто на нас не смотрел, никто за нами не гнался. Спасибо тебе, мой ангел-хранитель, за твое долготерпение! Не повезло тебе с подопечным. Такого балбеса, как я, еще поискать надо. Сам себя загоняю в ловушку и сам же потом из нее выбираюсь. Очень интересное занятие!