Игра на опережение - Владимир Березко Страница 43

Петров снова посмотрел на отличившихся сотрудников:

— Молодцы! Хорошо сработали! Кстати, Алексей Петрович, я бы рекомендовал…

— Есть, понял, Геннадий Васильевич! Стол накроем в лучшем ресторане!

— И награды! В отделе кадров уже предупреждены. Пишите представления.

— Сделаем обязательно, Геннадий Васильевич, — Боярский улыбнулся. — Указ о награждении, как я понимаю, будет секретный?

Генерал-майор Петров захлопнул лежавшую перед ним папку с отчетом. И совсем не по-уставному ответил:

— А у нас иначе не бывает, Петрович! Работа такая. Так что обмывать награды будете только в узком профессиональном кругу…

На сером металлическом столе в допросной следственного изолятора ярко-оранжевые мандарины смотрелись инородным телом. Алекс сидел на металлическом стуле и курил.

Напротив него расположился Олег Константинович Михайловский. Давний приятель Алекса по службе в армии — старшина Михайловский.

Олег Константинович смотрел на Алекса и не задавал вопросов. Алекс, в свою очередь, посмотрел на него.

— Выходит, Олег, что вы меня вели еще с Питера?

— Это сейчас к делу не относится.

— Тем не менее вы сработали действительно круто. Я действительно думал, что ты работаешь в порту. Кстати, а…

— Ты имеешь в виду Люсию?

Алекс посмотрел на Олега Константиновича с каким-то новым выражением лица:

— У тебя что — дар экстрасенса открылся?

— Нет, Алекс. Просто в течение службы я всегда старался развивать в себе аналитические способности. А когда они развиты в достаточной мере, то экстрасенсы за консультацией приходят.

— А Люсия…

— Нет, она у нас не работает. С какой стати?

Олег Константинович взял мандарин и покрутил его в руках.

— Угощайся, кстати. Специально тебе принес.

Ярко-оранжевый фрукт делал светлее унылое помещение камеры. Олег Константинович продолжил:

— Твои дела, Алекс, очень плохи. Тебе светит статья «Пиратство» — статья 227 Уголовного кодекса Российской Федерации. Санкция там очень серьезная — до двенадцати лет лишения свободы. Но тебе могут дать по нижнему пределу — восемь.

Алекс опустил голову.

— И что я должен для этого сделать?

— Рассказать всё. Нас интересует полная информация о постоянном и переменном составе разведшколы. И особенно — о Густасе и твоих взаимоотношениях с ним.

Алекс сидел в прежней позе и не двигался.

Олег Константинович взял со стола мандарин и стал его тщательно очищать от кожуры. Приятный, новогодний, праздничный запах наполнил камерную тесноту. И она от этого словно исчезала. Он передал очищенный мандарин Алексу.

— Угощайся…

Алекс взял мандарин и отделил от него небольшую дольку. Приятный цитрусовый вкус освежил рот и навеял приятные — новогодние — воспоминания. Хотя на улице была поздняя осень…

Олег Константинович замолчал и внимательно посмотрел на Алекса:

— Так что скажешь?

— Я все понял. Все расскажу, что мне известно.

— Ну и хорошо. А мандаринов я тебе еще принесу…

Железные прутья металлической клетки в зале суда прочно отгораживали подсудимых от зала. Но сейчас они не напоминали тех тренированных парней, которые так ловко захватили сухогруз под российским флагом. Понурые, сгорбленные фигуры. На лицах — печать неудачников. Да и за время следствия лица подсудимых заметно осунулись.

Судья начала оглашать приговор команде Арнольда. Точнее — тем, кто остался в живых. Дело, которое насчитывало несколько десятков томов, слушалось уже три месяца. И сегодня выносили приговор. Чеканные слова юридических формулировок падали на головы подсудимых жестко и справедливо, словно кара Божья, — «пиратство, статья двести двадцать семь Уголовного кодекса Российской Федерации, двенадцать лет лишения свободы». Алекс держался в клетке немного особняком и почти физически ощутил взгляды бывших коллег, направленные на него. Они просто пенились ненавистью.

В отличие от остальных, Алекс получил восемь лет лишения свободы…

В зале суда находились и моряки «Морской звезды». Кто-то пришел в качестве свидетеля, кто-то — посмотреть на судебный процесс над своими мучителями. Старший помощник повернулся к боцману. На лице у Игната Семеновича остался заметный шрам от удара, который ему нанесли пираты при захвате сухогруза.

— Посмотри, Игнат Семенович, что-то наши знакомые сегодня не такие бодрые, как тогда в океане. И не грозят никому!

При этих словах Сергей Петрович иронично улыбнулся. Боцман тоже поднял свои большие усы в улыбке.

— Пусть попробуют тут погрозить. Судья сразу пару лет прибавит. А то и пятерочку накинет! Хотя им и так уже неплохо выдали. И наш, кстати, офицер безопасности там тоже оказался, сволочь. На них работал.

Боцман подумал и прибавил:

— А у меня еще тогда подозрение возникло, когда он по ночам в трюме шарил. Дескать, вопросы безопасности он там решал. Вот сейчас и получил ответ на все вопросы. Полновесный юридический ответ… А как, кстати, Куприянов?

Николаев ответил:

— В больнице еще Васильич, поправляется после этого рейса. Два инфаркта — не шутка.

Судья закончила оглашать приговор на следующий день. Конвой не снимал наручники с подсудимых даже в клетке. Сразу после приговора уже осужденных пиратов посадили в автозак, и они начали свой путь в места не столь отдаленные…

Андрей Данилов сидел в служебном кабинете. Домой идти не хотелось. Но причина была уже другая — недавно он развелся с женой. Дверь открылась, и на пороге появилась улыбающаяся физиономия Солдатикова.

— Ну что? Какие планы на сегодня?

— Виктор, а какие есть предложения?

Солдатиков усмехнулся:

— Помнишь тот ресторан на шоссе Энтузиастов?

— Еще бы не помнить! Ты там все девушек пытался спасать!

— Но спас их в итоге ты — своим ментальным воздействием!

Данилов улыбнулся:

— Возражений в принципе нет. Едем.

Через полчаса приятели вновь сидели в уже знакомом зале — на мягких и уютных диванах. И ждали закуску.

Солдатиков толкнул Данилова в бок.

— Смотри-ка, кто там за соседним столиком сидит — не те ли самые девушки?

Данилов оглянулся и увидел двух великолепных блондинок — одну из них, кажется, звали Елена. Ей еще тогда песню заказывали. Данилов мысленно похвалил себя за профессиональную память. И ответил Солдатикову:

— Точно. Похоже, Витя, это судьба. Пойду приглашу ее на танец…

Восемь лет в колонии строгого режима тянулись для Алекса долго — словно целая вечность. Он попал отбывать срок в другую зону — не ту, куда отправили Арнольда и остальных. После того как судья огласила срок Алекса — восемь лет, а остальные преступники получили по двенадцать, у них уже не могло остаться прежних дружеских отношений. Скорее всего, что и Алекс свой срок точно бы не досидел до конца. Вполне мог бы получить удар заточкой в сердце, если бы они сидели в одной зоне.