Танец с саблями - Никита Филатов Страница 42

Владимир Александрович и сам предпочитал такие, но в период его частносыскной деятельности хорошая электроника стоила дорого… Поэтому и тогда, и после восстановления в органах приходилось довольствоваться моделями попроще.

– Ку-ку, мадмуазель! – зачем-то сообщил Виноградов радиомикрофону. Затем аккуратно отсоединил его, и с болью в сердце спустил в унитаз.

После чего, с чувством глубокого удовлетворения, восстановил телефонную розетку в первозданном виде.

Снова дало о себе знать чувство голода – на этот раз вместе с абсолютно естественным желанием выпить. Майор проверил наличие бумажника, на всякий случай переложил отдельно паспорт и потянулся за ключами…

По дороге из номера в ресторан с ним ничего не случилось.

– Буэнас ночес… – Действующие лица и исполнители находились на сцене. Как пишется в пьесах: «явление восьмое – те же, и Виноградов».

Опять , как и прошлым вечером, было шумно, весело и накурено до головокружения… На этот раз тон задавал отчаянный публицист Пако Игнасио Тайбо – кумир либеральной испаноязычной интеллигенции и душа фестиваля.

Сидя во главе огромного, во всю длину ресторана, стола, он одной рукой отбивал такт, а другой темпераментно дирижировал сводным интернациональным хором собравшихся. Пели нечто озорное и чуть-чуть похабное, вроде русских частушек – это ясно отражалось на лицах и в жестах участников вечеринки.

За мелодией особо даже не следили: главное, чтоб получалось громко и выразительно…

– О, русский! Присоединяйтесь. – По мере продвижения от дверей видимость улучшалась – и первой выплыла из табачного дыма розоватая физиономия господина Юргенса.

– Айн момент! – Владимир Александрович поискал глазами недавнюю собеседницу:

– Бон суар, Дэльфин!

Француженка сидела поодаль, между двумя богемного вида соотечественниками и услышав приветствие майора ограничилась ни к чему не обязывающим воздушным поцелуем.

– Садись… – с бесцеремонностью пьяного немец потянул Виноградова за рукав. А когда тот сел на попавшийся рядом свободный стул, прошептал почти на ухо:

– Осторожно. Ни слова, понял?

– Нет, но я не хочу пива, старина! – отодвинулся Владимир Александрович.

Как раз вовремя, чтобы подоспевший официант услышал только эту его абсолютно уместную реплику:

– Сеньор?

Виноградов принял меню и попытался изобразить гурмана. Сделать это оказалось достаточно сложно – все названия были красивыми и вызывали обильное слюноотделение:

– Муй бьен! – похвалил майор неизвестно кого и горячее выбрал, сообразуясь в первую очередь с ценой.

Из выпивки он заказал «куба либре» покрепче, и оказался не одинок – пользуясь случаем, немец тоже громко попросил себе ещё один ром с колой. Перекричать поющих ему не удалось, но расторопный официант понял, кивнул и скрылся куда-то в сторону бара.

Массовый гогот увенчал очередной куплет озорных астурийских «частушек»… Возбужденная публика все же решила дать себе передышку – требовалось срочно утолить жажду, и пение сменилось бульканьем из десятка бутылок и дружным стекольным звоном.

– Ледиз энд кабальерос..!

Уже наполнивший вином свой бокал затейник Пако начал цветистый, многоэтажный тост на невообразимой смеси английского с испанским, и в этот момент Владимир Александрович увидел, наконец, «сладкую парочку»: пресс-секретарь «Черной недели» и не в меру любопытная красавица Габриэла устроились, оказывается, почти напротив.

– О-ла! – помахал он им рукой.

Впрочем, любезное приветствие было истрачено впустую – итальянка и её приятель слабо реагировали на внешние раздражители. Судя по всему, обоим вполне хватало друг друга…

– Повезло парню! – позавидовал господин Юргенс. И был, очевидно, прав: мало того, что парочка слепилась в почти непрерывном поцелуе, так ведь и под столом прикрытые скатертью руки Хуана вытворяли черт знает какие манипуляции… Словом, поведение молодых людей оскорбляло общественную нравственность и будило в окружающих неукротимое желание присоединиться к групповому сексу.

– Сеньор!

Сначала принесли бокалы с кубиками льда, утонувшими в белом роме – рядом с каждым возникла обязательная бутылочка не менее холодной колы… Вот оно, торжество демократии! Каждый мог разбавлять коктейль по своему вкусу.

Затем появилось само собой разумеющееся вино в бутылке с эмблемой «Каса Пачин» и только после – огромное блюдо, на котором среди невообразимого количества гарниров покоились мясные медальоны в соусе из винограда. Теперь только прямое попадание атомной бомбы могло бы оторвать Владимироа Александровича от приема пищи.

Народ снова запел – после паузы собравшихся почему-то потянуло на революционную романтику. Сначала со слезой исполнили «Бэлла чао!», потом – «Команданте Че Гевара». Очень красиво получилось…

Немец пока даже не пытался восстановить контакт – наверное, для этого имелись веские причины, однако сидеть рядом и не общаться было бы неестественно. Поэтому Виноградов, дождавшись относительной тишины, поинтересовался:

– Эрих, простите! Пако Тайбо я знаю, ну ещё Даниэля Чеваррию, Мортена из Норвегии… А эти все – они тоже писатели?

– Писатели? Писатели… – неохотно кивнул господин Юргенс. – В морду дать некому – кругом одни пис-сатели!

…и шпионы с бандитами, хотел прибавить Владимир Александрович. Но сдержался, тем более, что принесли десерт и к нему требовалось заказать ещё чего-нибудь покрепче.

Остаток вечеринки, которую скорее следовало назвать ночным бдением, Виноградов провел в неудачной дискуссии со случайными соседями-англичанами о засилии «голубых» на телевидении. В общем-то, делить было нечего и конфликт исчерпался сам собой… С обсуждения прав сексуальных меньшинств постепенно перешли на сравнительный анализ имевшихся в баре сортов виски, потом, как водится между европейцами, пожурили Америку за бездуховность – и внезапно обнаружили, что основная часть публики уже разбредается по номерам.

За столом не было уже неугомонного Пако, куда-то исчезла Дэльфин со своими французами… «Сладкая парочка» удалилась ещё раньше, так и не потрудившись прервать очередной затянувшийся поцелуй.

– Сколько сейчас времени? Вау! Пора и нам…

– Эй, хефе! – подозвал официанта кто-то из новых знакомых. И вскоре перед каждым клиентом лежал безошибочно вынесенный «приговор».

– Ну, что же – неплохо! – кивнул слегка осоловевший от выпитого Юргенс, изучая свой ресторанный счет.

Процедура оплаты много времени не заняла – каждый выложил за себя причитающуюся сумму, вслух или молча вознося небесам благодарность за традиционную испанскую дешевизну.

Странное дело! Переведя песеты в рублевый эквивалент Владимир Александрович понял, что за такие деньги в приличном питерском кабаке он в лучшем случае получил бы салатик с пивом…