Слепой против маньяка - Андрей Воронин Страница 40

«Интересно, как она там сейчас? – подумал Синеглазов, стоя посреди большой комнаты. – Сегодня я должен буду уехать. Сумки оставлять в квартире опасно. Значит, необходимо от них избавиться. Но лучше это сделать не сейчас, а когда стемнеет. А сейчас нужно немного поспать».

Синеглазой свернулся калачиком на своем кожаном диване, пружины вновь скрипнули. Но на этот раз Синеглазову уже не показалось, что это хрустят его кости и рвутся связки выворачиваемых палачом суставов. Это был просто скрип пружин. Синеглазов по-детски подсунул ладонь под щеку, закрыл глаза, и сон тут же настиг его.

Он спал, а этажом выше, на балконе, скулила соседская такса Чита. Эта такса приносила Синеглазову много хлопот. Иногда ни с того ни с сего ночью она начинала выть, особенно если в его квартире был покойник. Но иногда Синеглазову даже нравилось это «музыкальное сопровождение» его кровавых пиршеств. К тому же, соседка с утра всегда просила у Григория Синеглазова извинение за свою глупую таксу. Синеглазов понимающе кивал в ответ, разводил руками, дескать – что поделаешь, глупое животное, но мы этих животных любим и готовы им все простить, все-таки они наши друзья и Божьи твари.

В то время, когда убийца и маньяк Григорий Синеглазов сладко спал, в одном из соседних кварталов, недалеко от рыбного магазина, на чердаке дома пировали два бомжа. Это были Сиротка и его приятель Чума. У них имелась бутыль вина, украденная Сироткой из универсама, кусок колбасы и полдюжины подгнивших бананов, найденных Чумой во дворе в мусорном контейнере. Чума, глядя на бутылку, дрожал так, как дрожит пес, почуявший дичь. Сиротка поглаживал ее, сжимал горлышко своими грязными заскорузлыми пальцами.

– Ну, скорее! Скорее открывай ее!

– Это я добыл, – похвалился Сиротка.

– Знаю, знаю, в долгу не останусь.

– Это я добыл. Правда, я рисковал жизнью.

– Да нет у тебя никакой жизни, открывай! Жизнь только начинается, – сказал отставной капитан и потянулся скрюченными пальцами к бутылке.

Но Сиротка ловко спрятал ее за спину.

– Отгадай, в какой руке, – сказал он, глядя в пустые глаза приятеля.

– В правой! – выкрикнул Чума.

Сиротка перехватил бутылку за спиной и, вытащив, показал правую ладонь.

– Ну, значит, в левой.

Сиротка показал и левую руку.

Тогда Чума бросился на него, откинул в сторону и схватил бутылку. Но тут же приступ кашля заставил его скорчиться и уткнуться в колени.

Сиротка спокойно открыл бутылку, поднес ко рту и, запрокинув голову, принялся пить.

Наконец, Чума подавил в себе приступ кашля.

– Ну, дай же глотнуть, дай.

– Ладно, на, – милостиво пробормотал Сиротка, облизывая губы, протянул бутылку приятелю.

Казалось, горлышко сейчас хрустнет, так сильно сжал его зубами Чума.

Буквально через несколько мгновений бутылка опустела. Чума заглянул в горлышко, словно надеясь, что не вся жидкость попала к нему в желудок. Но бутылка была пуста. Чума смог добыть еще несколько капель, затем аккуратно положил бутылку у ног, чтобы завтра ее можно было сдать.

– Ну, а теперь давай есть, – сказал Сиротка, вытаскивая из рваного кармана половину хот-дога, перепачканного губной помадой.

* * *

Григорий Синеглазов неподвижно сидел на своем кожаном диване, обхватив голову руками и массируя виски. Ему казалось, что вот-вот раздастся звонок или стук в дверь, и он услышит решительный и настойчивый голос: «Гражданин Синеглазов, откройте! Откройте немедленно! Милиция!» От этих мыслей все внутри Синеглазова холодело, ему хотелось броситься и убежать, скрыться, спрятаться так, чтобы ни одна собака не могла его найти, чтобы никто даже не знал о его существовании, не догадывался, где он и кто он.

Синеглазов вскочил и буквально заметался по квартире. Две спортивные сумки все еще лежали в ящике из-под телевизора.

– Первое, что надо сделать, так это избавиться от сумок. Это самое главное. Иначе изведусь весь, они давят на меня, я их ненавижу, – шептал Синеглазов, открывая балконную дверь и глядя на картонный ящик. – И надо же было мне вот так, средь бела дня… Я же давал себе зарок никогда не гадить возле дома.

Он хорошо знал, что даже волки не убивают жертвы возле логова, а вот он не выдержал, и две маленькие девочки нашли свою смерть в его квартире, нашли свою смерть в доме, где выросли и жили.

Синеглазов вновь вбежал в большую комнату и опустился на диван. Его трясло, он был не в силах придумать, как ему скорее избавиться от тяжелых спортивных сумок, набитых человеческим мясом.

* * *

Мать Даши и Наташи не находила себе места. Ей пришла в голову нереальная мысль:

«А может, девочки поехали к бабушке? Может быть, я чем-то их обидела, и они решили пожаловаться на свою маму?»

Бабушка жила в Мытищах, и девочки вместе с мамой бывали у нее довольно часто. Бабушка всегда угощала их чем-нибудь вкусным, специально к их приезду пекла пироги или делала замысловатые торты.

Даша и Наташа обожали бабушку, еще не старую, еще даже не на пенсии учительницу русского языка и литературы.

«Господи, неужели они поехали к ней? Так далеко, и совершенно одни?»

Женщина была уже без сил.

Когда выяснилось, что девочек у бабушки нет, мать Даши и Наташи побежала в милицию. Она сбивчиво объясняла молоденькому лейтенанту, что случилось. Тот выслушал ее, кое-что записал, а затем попросил составить заявление. И уже через час участковый был во дворе дома.

Синеглазов видел из окна, как участковый ходил и опрашивал жильцов.

Затем участковый поднялся наверх, в квартиру, где жили сестренки. Через час в дверь Григория Синеглазова позвонили. Но Григорий знал, кто это звонит, и не стал открывать. Ведь буквально за пять минут до этого участковый звонил его соседям…

Синеглазов выждал, и, когда над городом сгустились сумерки, он, надев куртку, с двумя сумками вышел к машине. Во дворе у третьего подъезда стояло несколько пожилых женщин, и Григорий слышал их разговор.

– Да-да, с пятого этажа, две девочки… Ну как же вы не знаете, две абсолютно одинаковые девочки, Даша и Наташа… Вышли еще до обеда. Мать сказала, чтобы они подождали ее на улице…

– А они что?

– Как это что? Куда-то ушли, а может… Но лучше об этом не думать.

– Господи, какие времена, какие нравы! Раньше было куда спокойнее.

– Будь они неладны, эти времена! Куда смотрят власти? Что делает милиция? Преступников – на каждом углу. Везде норовят обмануть, убить. Только и слышишь, что там или здесь кого-то убили, кого-то ограбили. А вот помните…

Синеглазов спрятал сумки в багажник, закрыл его и стоял у машины, будто кого-то ожидая, а сам внимательно слушал, о чем разговаривают женщины.