За свои слова ответишь - Максим Гарин Страница 40

Мир вокруг Бориса Рублева качнулся, вернее, ему показалось, что земля уходит из-под ног, а он сам превращается в микроскопическую песчинку, затерянную в бескрайнем мироздании. Но голос Сергея Никитина вернул его к реальности.

– Можно еще чаю?

– А, что… Чаю? Конечно можно, Серега! Извини, я задумался.

Через полчаса Комбат негромко произнес:

– Ну что, Сережа, ты, наверное, хочешь спать?

– Нет, не очень, – осоловело ответил мальчишка.

– Но ведь ты давно не спал.

– Да, не спал, – невнятно пробормотал Никитин, – ну и что.

– Я думаю, тебе не помешает отдохнуть. А я займусь делами.

– Какими делами? – настороженно поинтересовался паренек.

– Есть дела, дорогой. Помимо тебя есть дела. И так каждый день.

От слова «дорогой» Никитин вздрогнул. Комбат это уловил, но он не понял, с чем связана такая реакция на вполне безобидное слово.

– Пойдем, я тебя положу.

Сережа выбрался из-за стола, еще раз на него глянул так, словно он видит в последний раз такое большое количество еды и такой богато сервированный стол. Комбат это заметил и лишь улыбнулся.

– Идем, идем, – тяжелая рука Бориса Рублева легла на худенькое плечо мальчика. – Дай-ка я еще раз гляну.

– Что? – вскинув голову, спросил парнишка.

– Твой медальон.

– Пожалуйста, – произнес Никитин и принялся возиться, отщелкивая крышечку.

Ту заело, а затем произошло странное: крышечка щелкнула и упала на пол.

– Вот, бля! – выругался парень.

– Ну, не ругайся.

– Да ведь сломалась крышечка, Борис Иванович!

– Ничего, бывает, – участливо произнес Комбат, – бывает, не переживай. Крышечку мы починим.

– Да нет, ее нельзя починить, я и так раза три чинил, и все напрасно. Иногда отскакивает, хорошо еще, что не потерялась, – паренек нагнулся, бережно поднял кусочек металла, сжал его в руке.

– Тебе и ногти не мешало бы обрезать.

– Потом когда-нибудь, не к спеху.

– Так всегда говорят, – произнес Рублев, – а затем дело откладывается и откладывается. Давай снимай медальон, я поколдую, может, что-нибудь смогу сделать, отремонтирую.

– Да нет, тут уже ничего не сделаешь, разве что клейкой лентой залепить и…

– Не надо лентой, Сергей, я сделаю по-настоящему.

Снимай.

– Не сделать по-настоящему.

– Всегда можно сделать.

Никитин неохотно снял с шеи грязный черный шнурок, на котором болтался медальон. Комбат подошел к окну и принялся рассматривать украшение. Было сломано одно ушко, его, конечно же, можно отремонтировать, можно подпаять. Медальон Рублев бережно сложил и спрятал в нагрудный карман.

– Идем, идем, ложись.

Войдя в комнату, Никитин остановил взгляд на большой фотографии.

– Это вы, Борис Иванович? – спросил он, взглядом остановившись на группе мужчин в военной форме.

– Да, я с ребятами.

– А где это вы?

– Было дело, Сережа, но давно.

– Понятно, – понимающе кивнул Никитин.

– Давай ложись, я тебе сейчас здесь, на диване, постелю, прямо под фотографией. Выспишься, а потом поговорим как следует, подумаем, что делать.

– А что здесь думать? – глаза у Сергея Никитина слипались, ему очень хотелось спать. Он разомлел в тепле, осовел от сытной еды, и единственным желанием было поспать.

Борис Рублев постелил чистое постельное белье, уложил гостя, накрыл, вышел в кухню и принялся почти бесшумно убирать посуду. Затем взялся ее перемывать. А когда вернулся в комнату, паренек уже спал, засунув кулачок под голову. Время от времени худые плечи в огромном тельнике вздрагивали.

Комбат вошел в ванную комнату и брезгливо посмотрел на одежду. Он понял, что единственным выходом разобраться с грязной одеждой гостя будет собрать ее и выбросить в мусоропровод. Одежда на самом деле была невероятно грязная и заношенная. Он собрал ее, вытряхнул карманы, в которых нашлись ключи, перочинный нож, какие-то бумажки с адресами, пару билетов, два жетона на метро, мелочь, аптечные резинки.

Комбат посмотрел на все это богатство с грустной улыбкой, затем сложил в целлофановый мешочек. А всю грязную одежду вместе с разбитыми кроссовками сунул в большой пакет, завязал его. Затем вернулся в зал, подоткнул одеяло под мальчишкой.

Гость на мгновение открыл глаза, но скорее всего происходящее показалось ему сном, и веки опять закрылись, а на Сережиных губах застыла улыбка.

– Спи, – тихо сказал Рублев.

Вместе с пакетом, в котором лежала грязная одежда, Комбат покинул квартиру. Старая одежда улетела в мусоропровод. Комбат спустился вниз и направился в магазин. Деньги у него лежали в кармане, как всегда, на всякий случай.

«Сейчас я тебя одену. Ты проснешься, а одежда уже будет готова.»

Он добрался на машине до ближайшего магазина, припарковался на противоположной стороне и заспешил в торговый зал. Он долго не выбирал, купил джинсовую куртку на меховой подстежке, джинсы, хорошие добротные ботинки на толстой рифленой подошве, лыжную шапочку, свитер, рубашку, белье.

И странное дело, все эти покупки, в общем-то дорогие, приносили Комбату радость, словно бы он покупал подарки близкому, давно знакомому и дорогому другу. Он расспрашивал у продавцов, какая куртка лучше, объяснял, какого размера одежда ему нужна, и продавцы были убеждены, что высокий сильный мужчина покупает одежду своему сыну или, в крайнем случае, племяннику, приехавшему в город из деревни.