Закон рукопашного боя. Таран - Леонид Влодавец Страница 40
Закон рукопашного боя. Таран - Леонид Влодавец читать онлайн бесплатно
— А ты знал, где дядюшка чертеж хранил?
— Как бог свят — не знал. Такие тайности от чужого глаза стерегут. Показывать он его показывал, а вот где сохранял — не говорил. Ему бы за этот чертеж, коли начальство узнало бы, худо пришлось.
— Как ты думаешь, он взял его с собой, когда уезжал?
— Всенепременно, матушка. Кто ж эдакий чертеж да оставит?
— Да это ведь как сказать, почтенный… — задумчиво произнесла Надежда. — Известно мне, что был у дядюшки какой-то тайник в кабинете, что на втором этаже. Письмо-то он ведь оставил в той комнате, где тайник был. Только где тайник — не знаю.
— От старая башка! — проворчал Клещ. — Письмо-то я и не прочел.
Клещ вытащил из-за пазухи уже помятый голубой листок, сложенный вчетверо.
— Я, вишь ты, — извиняющимся тоном произнес Клещ, — подумал, что это то письмо, которое он тебе с нарочным отослал…
— Да нет же! — сказала Надежда. — В том письме, что мне с нарочным в деревню пришло, было только сказано, чтоб я в Москве отперла кабинет да взяла в нижнем ящичке бюро рекомендательное письмо к Англичанину. И еще было написано, что искать тебя поможет слепой сапожник Степан из Кривоколенного или кабатчик Лукьян с Калужской. А само письмо было написано по-английски, и прочесть его я не смогла. Я ведь зачем в дом вернулась? Посмотреть, нет ли еще какой записки, где тебя искать.
Держа письмо на большом удалении от своих дальнозорких по-стариковски глаз, Клещ начал, шевеля губами, читать.
— Хитрый дядюшка-то, — заметил Клещ, — письмецо с секретом, не каждый дурак прочтет, даже если по-аглицки разумеет. Написано тут, барышня, только про то, что молоко, коее из деревни на Москву прислано, все покисло, и с оного уже творог делают.
— Что за ерунда! — проворчала Надежда.
— Дай-кося свечку!
Пламя свечи, над которым Клещ поводил бумагу, заставило возникнуть на бумаге коричневым буквам и словам между строками английского текста.
— Вот оно, молочко-то! — ухмыльнулся Клещ. — Но, однако, и тут тарабарщина! Ай да дядюшка! Тайная экспедиция, право слово!
Старик выдернул из правого сапога нож, отвинтил с торца рукояти шарик-гайку из потускневшей меди и вытянул из полости рукоятки свинцовый карандашик.
— Знаю я грамоту эту. Тут буквицы все русские, только прочтешь — не поймешь. Не зная дядюшку твоего — ни в жисть не разберешь.
Клещ перевернул листок чистой стороной и начал писать в два столбика буквы: а — б, в — г, д — е, ж — з…
— Та-ак… — пробормотал себе под нос Клещ. — Тут сменить надо… «Како» — «i», а «иже» — «эл»…
Закончив писать алфавит, Клещ начал переносить на чистую сторону листа буквы, написанные молоком между строк. Получалось что-то непонятное: ЫНПВПСПОЫЕПОЬМЬИБОРЫГЛШЛ. Поглядывая на алфавит, записанный в два столбца, старик принялся писать вместо букв из одного столбца буквы из другого.
— Хреновина получается, — покачал он головой, но все же старательно написал новое слово: ЪМОГОРОПЪДОПЪНЬЛАПСЪВИЩИ. Почесав нос карандашом, Клещ на некоторое время задумался, и потом счастливо улыбнулся:
— Дядюшка-то еще и третью хитрость приставил. Наизнанку слова вывернул, да и разделить забыл… Нут-ка, перевернем-ка!
— «Ищи в спальне под порогом», — прочла Надежда самостоятельно. — А что — не сказано…
— Ну, тут-то и не надобно говорить, — сказал Клещ. — Только вот как теперь искать, когда в доме поляки.
— Да уж, — кивнула Надежда, — вряд ли они будут беспечны.
— Хотя… — задумчиво произнес Клещ. — Можно попробовать. Кого они видали? Старика в армяке да мужика с усами, верно? А ежели к ним бритый голландец придет да с ним жена его русская?
— Опасная шутка! — покачала головой Надежда.
— А ежели, к примеру, придет мужичок-дурачок, навроде Агапа, и скажет, будто знает, где в подземелье сокровище лежит, да и принесет с собой кой-какую вещицу?
— То есть ты хочешь сказать, что этот твой Агап достанет из-под порога чертеж и покажет полякам? Ну а что дальше? Ты думаешь, что они полезут искать это сокровище в подземный ход и мы им устроим засаду? Но ведь их может оказаться слишком много…
Они двинулись в обратном направлении. Свеча догорела как раз тогда, когда впереди замаячила пробитая Агапом брешь.
От вчерашнего выпивона лейтенант Ржевусский отошел только к обеду. Плотно закусив, Констанцы улегся на походную кровать, поставленную в бывшем кабинете генерала Муравьева, и решил вздремнуть. Но это ему не удалось. Появился хорунжий Забелло и доложил:
— Пан поручник! Пришел какой-то русский мужик и говорит, что хочет сказать нечто важное.
Минут через пять два улана втолкнули в кабинет перепуганного Агапа Сучкова, комкавшего в руках шапку.
— Барин! — бухаясь в ноги офицеру, возопил Агап. — Пан начальник! Не погуби!
— Кто ты такой? — спросил Кость. — Отвечай!
— Барина здешнего, Ивана Юрьича Муравьева, человек.
— Зачем ты хотел меня видеть? Да встань ты, хлоп!
— Так что, барин наш, Иван Юрьич, — поднявшись на ноги, пролепетал Агап, — повелели мне, чтоб я это… сюда шел. Тута бумага лежит под порогом в спальне, так велено мне, чтобы взял.
— Какая бумага? — удивился Кость. — Что ты мелешь, хлоп?
— А я не знаю, барин, — развел руками Агап, — грамоте не учен.
— Как же ты собрался искать бумагу, если неграмотен?
— Так мне ж не читать ее, пан начальник. Сказано, достать с-под порога да принести…
— Ну а барин твой, когда посылал тебя, говорил, чтоб ты тайно сюда пролез, или нет?
— Упаси господь, — сказал Агап, — нешто мы воры? Барин-то неделю уж как в деревне живут. Он и припомнил третьего дня, что бумага-то в Москве осталась. Я и поехал, на телеге, стало быть. Позавчерась к вечеру доехал, а тут, сказывают, француз пришел. Военные у меня телегу с лошадью отобрали и бумагу дали вот, чтоб барину показал. Сказывали, будто в бумаге прописано, зачем забрали.
— Дай посмотреть! — приказал Констанцы. Агап подал листок, на котором было написано следующее:
«Сим удостоверяется, что принадлежащие Его Превосходительству генерал-майору и кавалеру Ивану Юрьевичу Муравьеву телега и лошадь были мной, Сумского гусарского полка поручиком Ковалевским, реквизированы для военных нужд. По сей расписке реквизированное имеет быть истребовано с казны.
Поручик Ковалевский».
— Посадите его в какую-нибудь комнату и приставьте часового! — приказал Ржевусский. А листок оставил у себя.
Когда Агапа увели, он спросил Забелло:
— Как вам это нравится, пан хорунжий?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments