Черная Луна - Олег Маркеев Страница 40

— Ничего.

Она скользнула взглядом по Максимову.

— А если я пошевелюсь, ты не выстрелишь?

— У меня нет оружия. — Соврал достаточно убедительно. Спрашивала же о том, что стреляет, а стилет в ножнах на лодыжке в таком случае в счет не идет, хотя достать — одна секунда.

— Тогда я покурю.

Она потянулась к столику у изголовья, взяла сигареты. Закрытым от нескромного взгляда осталось лишь то, к чему удалось прижать простыню.

— Глаза не сломаешь? — бросила она через плечо.

— Уже видел, — парировал удар Максимов. «Если на бис исполнишь так же в суде, присяжные меня оправдают даже за многократное изнасилование с последующим расчленением». — Если хочешь, можешь одеться.

От него не скрылось, что вместе с пачкой сигарет на колени хозяйки перекочевал игрушечный зверь неизвестной породы. Дарить такие мягкие игрушки знакомым теперь вошло в моду.

— Непременно. — Она медленно раскурила сигарету. Правая рука теребила бок зверя. Неизвестно как держащаяся простыня вот-вот должна была опасть с груди. Она, не отрываясь, смотрела в лицо Максимову, оценивала впечатление. Если можно пытать наготой, то именно это она сейчас и проделывала.

Кот, почувствовав скопившееся в воздухе напряжение, нервно завозился на коленях Максимова.

Он опустил взгляд, этого и пыталась добиться Диана-охотница, потому что, подняв взгляд, Максимов увидел черный зрачок ствола. Маленький пистолет дрожал в цепких пальцах.

— А теперь, урод, медленно встал — и мордой к стене. — Она не скрывала торжества.

Максимов бесстрастно смотрел ей в глаза. Ждал.

— Быстро встал! — не выдержала хозяйка. Максимов не пошевелился.

— Урод, гадина, я тебя пристрелю, сволочь! — Из нее хлынул весь накопившийся страх. Максимов молчал.

— Что смотришь, выстрелю же!

— Стреляй.

Пистолет в ее руке задрожал.

— Это просто. Ни о чем не думай, просто нажми на спуск, — спокойно подсказал Максимов.

В комнате отчетливо щелкнул боек.

Кот взбрыкнулся, отчаянно мяукнув, рванул под тахту.

— Фокус-покус. — Максимов завёл руку за спину, выкатил на ковер желтые цилиндрики патронов. — Кто-то слишком крепко спит.

Подозрительную тяжесть игрушки он обнаружил давно и сразу же принял меры.

Сейчас хозяйка могла выбрать дикий крик, отчаянный бросок бесполезного пистолета в голову Максимова или, что еще хуже, в стекло. Но после минутной оторопи она медленно опустила ствол. Во взгляде не было ни отчаянья, ни страха, а только неприкрытое любопытство. Он угадал, предложив ей опасную игру с неизвестным концом. Диана-охотница, одинокая воительница о таком могла только мечтать.

— И что дальше? — спросила она, смахнув с глаз черную прядку.

— Предлагаю попить кофе.

— Офигеть можно! А больше тебе ничего не надо?

— О большем, прекрасная Диана, я и мечтать не смею. — Максимов улыбнулся, хотя спину щекотали струйки пота. Он знал, что победил.

— Идиот! — Она натянула на себя простыню. «Если бы за такие интермедии давали баллы, как в фигурном катании, я бы получил все „десятки“ за технику и артистичность, плюс приз жюри за наглость», — похвалил себя Максимов, с удовольствием ощущая ее восторженный взгляд.

Встал, стараясь не заступать за невидимую черту безопасности — метр вокруг тахты, прошел к окну.

Спиной чутко уловил движение, звякнула пряжка ремня, вжикнула «молния» на джинсах. У нее был шанс уже одетой броситься к дверям и выскочить из западни, но она им не воспользовалась.

— Я серьезно спрашиваю, что дальше?

Максимов в щелку плотной шторы увидел милиционера с папкой под мышкой, торопливо прокосолапившего в подъезд дома напротив. Участкового пинком послали шерстить родной участок.

«Сейчас начнется, — с досадой подумал он. — Обзвонит все квартиры. И через пять минут все информаторы участкового займут наблюдательные посты. Придется сидеть до вечера».

— Будем пить кофе, — решил он.

Повернулся. Невольно восхищенно прищурился. Пленница относилась к тем счастливым женщинам, что равно красивы в одежде и без. Она, кстати, отлично это знала.

Оказалось, зовут ее Вика. Максимов всегда относился к женщинам, как к существам абсолютно недоступным мужскому пониманию, думай о них, что хочешь, все равно понять невозможно, почему плачут, отчего смеются, за что тебя любят и из-за чего уходят. Параллельная цивилизация, которой бредят свихнувшиеся от безработицы кандидаты наук, живет до смешного рядом, практически — перед глазами. У ее представительниц свой язык, свои понятия и ценности, свое видение мира, в котором слабость становится силой, а грубая сила лишена всякого смысла. Больше всех передач на родном ТВ Максимову нравилась та, где затурканные жизнью мужики сидят в загончике, как на скамье подсудимых, и тужатся сказать что-то умное под насмешливым взглядом куколки-ведущей, а набившиеся в студию женщины, наплевав на них и на тех, кто у экранов, самозабвенно перемывают косточки друг другу. Иногда, когда особенно доставала реклама специфических средств гигиены, ему хотелось выскочить на балкон и заорать: «Мужики, хватит жрать водку! Вторжение инопланетян уже началось, а мы его проспали!» Но никогда этого не делал, знал, большинству, наливающим и выпивающим, уже все равно, спирт вытеснил гормоны.

А Вика вообще оказалась представительницей новой расы инопланетянок. В свои двадцать два спокойно, как о поездке на дачу, рассказывала о шести месяцах, проведенных в Париже, о Венеции, утонувшей в мартовском тумане, о калифорнийском солнце и о том, как легко бредится, когда на Иерусалим налетает знойный ветер пустыни. Она успела пережить и перечувствовать больше, чем ее сверстницы во времена Максимова, а если и не больше, то — иначе. Мудрецы утверждают, что путешествия избавляют от иллюзий, если это так, то в Вике осталась только ненасытная жажда новых приключений.

— Вика, прости за нескромный вопрос, но это все… — Максимов обвел рукой уютную кухню. Сам сидел на краешке углового дивана, перекрыв выход, а Вика возилась у плиты.

— Квартира? — Она оглянулась. — Каждый мыслит в силу своей испорченности.

— Понятно, наследство.

— Не угадал. — Вика ловко подняла над огнем турку, не дав коричневой пене переползти через край.

Разлила кофе по чашкам, села спиной к окну. Оценивающе посмотрела на Максимова. (За час он удостоился минимум сотни таких взглядов.) Прикурила от протянутой Максимовым зажигалки.

— Вряд ли ты решил взять меня в заложницы, — неожиданно сделала вывод Вика.

— У меня своих проблем полно, — пробурчал Максимов, пробуя кофе. Вкус был отменный, густой и терпкий.

— И я так думаю. — Вика уже успела переварить краткую историю появления Максимова: ищет пропавшего друга, а в него почему-то стреляют, все вполне в духе времени. — К тому же, хорошо держишься и трясущиеся руки к голым девушкам не тянешь.