Закон против тебя - Максим Гарин Страница 4

К остановке, тяжело подвывая, подполз переполненный троллейбус. Был шестой час вечера, и йошкаролинцы, которые еще не потеряли работу, густыми толпами устремились после службы домой. Манохин вслед за Кешей втиснулся в троллейбус, ожесточенно работая локтями и плечами. Он отчаянно комплексовал по поводу своего внешнего вида и оттого толкался даже сильнее, чем требовалось.

Бесценный друг Кеша перерыл весь свой скудный гардероб, стараясь нарядить вернувшегося с отсидки подельника поприличнее, но результат все равно получился плачевным. На Прыще были мешковатые, слишком широкие в поясе и сильно зауженные в щиколотках грязно-серые «бананы», из-под которых бессовестно торчали растоптанные зоновские говнодавы, растянутый свитер машинной вязки и куртка-"варенка", подбитая толстым слоем ватина, с массой накладных кармашков на блестящих хромированных кнопках, с крылышками на плечах и с ромбической нашивкой на левом нагрудном кармане, где на белом фоне было изображено круглое кроваво-красное солнце, желтый песок и черные силуэты пальм. Такие куртки начали выходить из моды уже тогда, когда Прыщ готовился совершить вторую ходку, и теперь он чувствовал себя деревенщиной, приехавшей в город, чтобы покататься в лифте.

Впрочем, Кеша, который нигде не сидел, выглядел не лучше. На нем были невообразимо грязные голубые джинсы, серое демисезонное пальто, покрытое пятнами самого разнообразного цвета и фактуры, засаленная жокейская шапочка с наглой надписью «USA» во весь лоб, серый от грязи грубошерстный свитер и старенькие черные кеды с непарными шнурками – белым и коричневым. Левую руку Кеша держал в кармане пальто, чтобы спрятанный за пазуху самопал ненароком не выскользнул из-под полы, а правой цеплялся за поручень.

Рука у него была незагорелая, и Прыщ с неприятным ощущением заметил, что Кешино запястье посерело от въевшейся грязи. Поймав его взгляд, Кеша залихватски подмигнул ему через головы пассажиров.

Прыщ вздохнул и отвел глаза. «Рэкетиры, – подумал он, машинально поправляя под курткой все время норовивший провалиться в недра чересчур свободных штанов револьвер. – Курам на смех!» По мере того как вызванный проглоченным на голодный желудок стаканом водки приятный хмель проходил, уступая место похмельной угрюмости, Кешина идея казалась Прыщу все менее удачной.

Троллейбус тормознул на стрелке, и Прыщ заскрипел зубами от напряжения, сдерживая натиск навалившейся на него толпы. Вцепившаяся в поручень рука, казалось, готова была оторваться, а тут еще стоявший позади работяга ни с того ни с сего уперся ему в позвоночник локтем. Судя по ощущению, которое вызывал этот локоть, работяга был целиком изготовлен из камня или из какого-то чрезвычайно твердого и тяжелого сорта древесины. Не отличавшийся кротким характером Прыщ терпел эту пытку недолго – секунд десять-пятнадцать, после чего решительно оттолкнул работягу локтем.

– Э, парень, поосторожнее, – добродушно пробасил работяга из-под потолка. – Чего толкаешься-то?

– Глохни, козел, – попросил его Прыщ, – а то я тебя так толкну, что замучаешься свои яйца по всему троллейбусу искать.

– Да ты чего, парень? – снова изумился работяга. – Всем тесно. Чего ты на стенку-то лезешь? Не нравится тебе в троллейбусе – езди на такси…

– Глохни, – раздельно повторил Прыщ.

– Забей хлебало, козел, – поддержал его Кеша.

Работяга пожал каменными плечами и отвернулся.

От него густо пахло чесноком, водкой и машинным маслом.

В конце концов они прибыли. На этом конце маршрута кольца не было: троллейбус просто огибал окраинный микрорайон, делая широкую петлю, и поворачивал обратно. Основная масса пассажиров выходила в центральной точке этой петли, негласно игравшей роль конечной остановки. Прыща и Кешу вынесло из троллейбуса мощным людским потоком. Потом приливная волна схлынула, оставив их на мокром заплеванном асфальте остановки между сломанной скамейкой и перевернутой урной. Прыщ встряхнулся, как вылезшая из воды собака, проверил, на месте ли револьвер, и поставил торчком матерчатый воротник «варенки», защищаясь от сырого резкого ветра, дувшего как раз с той стороны, куда им предстояло направиться. Краем глаза он заметил широкую спину и чугунный затылок работяги, с которым чуть не подрался в троллейбусе. Работяга, ни разу не обернувшись, скрылся в дверях расположенного в двух шагах от остановки гастронома.

– Да хер с ним, – верно истолковав его взгляд, сказал Кеша. – Пошли. У нас с тобой дел гора.

Не дрейфь, братуха, через час у нас с тобой бабок будет как грязи.

– М-да, – неуверенно кивнул Прыщ, вслед за напарником переходя улицу. – А ты уверен?..

– Я же сказал – дело верное, – откликнулся Кеша, уворачиваясь от промчавшейся мимо машины. – Этот мужик, – продолжал он, – просто золотое дно.

Сам подумай: наш человек без чего хочешь обойдется, пока водяра есть. Продукт первой необходимости, сам понимаешь. Какие у него расходы? Ну, спиртягу купить, ну, бутылки там, этикетки, пробки всякие… Ну, реализаторам отстегнет… А воды в кране сколько хочешь. А пузырь водяры ночью знаешь сколько стоит?

Да еще в наше время…

– Да уж, – сказал Прыщ, – спасибо Михал Сергеичу.

– Ну! – в своей обычной дегенеративной манере воскликнул Кеша. – Вот и считай, какой у него навар.

Братва до него еще не добралась, потому что – тихарь, Ездит на ржавой «копейке» и вообще не высовывается.

Бодяжит это дело у себя в подвале и в ус не дует, падло. А тут мы! Привет, козел, блин… Ну что он, сука, сделает? Куда денется? Не в ментовку же. Менты ему за это такой срок намотают, что мало не покажется!

Он прервал свой рассказ, поскользнувшись на липкой поверхности тропинки, и сделал сложный акробатический пируэт, пытаясь удержаться на ногах. Это ему удалось, и он пошел дальше, внимательно глядя под ноги.

Они шли через убранное и перепаханное картофельное поле. Позади уныло облупившиеся бетонные корпуса микрорайона, а впереди над вершиной невысокого голого бугра уже выступили темные силуэты крытых толем и шифером крыш и голые ветви садов.

Там находилась не так давно ставшая одним из городских районов пригородная деревенька со смешным названием Мышки, где проживал подпольный водочный магнат, которого как-то удалось надыбать Кеше.

Именно то обстоятельство, что мышкинского хитреца выследил не кто-нибудь, а Кеша, с трудом отличавший собственную задницу от дырки в земле, заставляло Прыща сомневаться в благополучном исходе задуманного ими мероприятия. Хитрец мог иметь солидную «крышу», и тогда им с Кешей придется очень туго. С другой стороны, Кешина информация могла оказаться чистым фуфлом, которое Кеша измыслил, находясь в двух шагах от белой горячки.

Начался дождь. Вначале мелкий, моросящий, он очень быстро превратился в ледяной душ, неприятное действие которого усугублялось сильными порывами режущего ветра. Подельники ускорили шаг, а через минуту они уже бежали, разбрасывая во все стороны лепешки налипшей на подошвы грязи и cтарательно втягивая головы в поднятые воротники. Картофельное поле кончилось, они выскочили на ухабистую грязную улицу и устремились к крепким воротам, рядом с которыми красовалась синяя эмалированная табличка с белой цифрой "7".