Оплавленный орден - Сергей Самаров Страница 4

– И что же он вам сказал? – поинтересовался майор Луценко.

– Что он может сказать, Юрий Иванович… Он всегда и всем, когда звонит, говорит одно и то же. Предупреждает и грозит… Пока все это с его стороны было обоснованно. Что обещал, делал. И сомневаться в том, что он человек серьезный, не приходится. У меня трубка с возможностью записи телефонных разговоров. Я записал разговор. Правда, не сначала. Я же не знал, что это он звонит. А когда понял, что разговор принимает неприятный оборот, решил на всякий случай записать, даже не зная еще, что это Герострат. Но сразу, вслепую, никак диктофон включить не получалось. Когда трубка около уха, кнопки не видно. Но я все же умудрился не ошибиться. Будете слушать?

– Включайте… – предложил капитан Стручкявичус, который уже вообразил себя лицом наиболее заинтересованным, поскольку понимал, с какой именно просьбой прибыл на склад полковник Исмаилов. Понимал и то, что просьба о вооружении бойцов пожарной охраны автоматами была не серьезной просьбой, а просто вступлением к серьезной просьбе. Своего рода промежуточным звеном. Исмаилов не мог не знать, что выделить его команде автоматы никто не согласится. А вот выделить автоматчиков, скорее всего, придется. И возглавлять этих автоматчиков должен будет именно капитан Стручкявичус.

Полковник Исмаилов взял со стола свою трубку, близоруко сощурил глаза, похлопал себя привычно по карману, отыскивая очки, но не нашел их. И потому осторожно, боясь ошибиться, нажал одну за другой несколько кнопок и клавишей сбоку, включил громкость на предельный уровень, чтобы слышно было всем, в том числе и старшим лейтенантам, скромно сидящим за другим концом стола, помалкивающим, пока разговаривают старшие офицеры.

– …Я рад, что тебе наконец-то дали эту новую технику, – сказал тихий, невыразительный голос. – Ты же так долго ждал ее…

– А тебе-то какое дело до этого? Ты вообще кто такой?

– Ты, полковник, слышал обо мне, как я думаю. Обо мне многие, конечно, слышали. Но ты просто обязан был слышать. У нас с тобой профессии схожие. Ну, не совсем схожие, а скорее родственные. Одна другую кормит. Ты-то меня, по большому счету, кормить не можешь, но я вот тебя – с превеликим удовольствием.

– О чем ты говоришь? Давай без загадок. А то я просто отключу связь. Мне некогда болтовней заниматься.

– Я еще раз позвоню. Я упорный…

– А я отвечать не буду. Я твой номер запомнил. И передам номер куда следует, чтобы ты больше не мешал людям заниматься их профессиональной деятельностью. Ответственной деятельностью. Есть у меня для этого власть. А то телефонные хулиганы надоели.

– У меня этих номеров десятки. Но ты ответишь, потому что тебе необходимо со мной поговорить и услышать, что я тебе скажу.

– Может, все-таки назовешь себя? А то твоя важность надоедать начинает. Я важных с детства не любил и пинками гонял.

– Да, наверное, уже пора и представиться. А то разговор у нас с тобой получается беспредметный. Итак… Некоторые зовут меня Геростратом. Мне вообще-то это нравится. Звучное имя, красивое. Столько веков прошло, а оно всегда в памяти народной. Как ни приказывали его забыть. Да и тебе, как догадываюсь, мое имя что-то говорит. Верно?

– Говорит, поджигатель.

– И что?

– Что убить тебя пора, как того, настоящего Герострата убили.

Даже по голосу было слышно, как взволновал полковника Исмаилова этот разговор.

– Его не убили. Его казнили. Для того, видимо, чтобы его имя в веках осталось. Но люди-то помнят, хотя было это, если мне память не отшибло, в четвертом веке до новой эры. А меня убивать закон не позволяет. Меня только посадить можно. Сто шестьдесят седьмая статья [3]. Это не так страшно, как ты думаешь. Меня на любой зоне примут, как дорогого гостя.

– Ошибаешься относительно статьи. Тебе в довесок двести пятая [4]катит. А это уже пожизненное заключение. Такого, как бы ни приняли, все равно забьют вертухаи.

– Сомневаюсь относительно двести пятой. Это еще доказать надо. Хороший адвокат любые доводы следствия расколет, и на мне только поджог останется. У меня есть такой адвокат. Я аккуратный, страхуюсь… – Герострат громко и лениво зевнул в трубку.

– Ладно, ты, как я понимаю, видишь в себе моего работодателя? Правильно я понимаю?

– Не правильно. Я вижу в тебе, полковник, своего прямого противника. И потому решил тебя обезоружить. Потому тебе и звоню. Ты же слышал, наверное, что я, как человек серьезный и благородный, имею привычку предупреждать о своих действиях. Так вот, я решил уничтожить твою технику. Может быть, вместе с тобой. Я подумаю еще.

– Спасибо за предупреждение. Буду готов тебя встретить. Если уж не автоматной очередью, то хотя бы охлажу твой пыл из пожарного рукава. При максимальном напоре воды. Когда пожалуешь? Скажи, чтобы я воды в машины полные емкости залил.

– На днях…

– Точнее не скажешь?

– Сам не знаю. Как настроение будет. Жди…