Стервятник - Александр Бушков Страница 4

Уловив краешком глаза движение, Родион посмотрел назад.Чернявый, с пластиковым пакетом в руке, несся длинными бесшумными прыжками,словно призрак из дурного сна. С маху запрыгнув на сиденье, прижав к животустеклянно позвякивавший пакет, рявкнул:

– Гони, на хер! Живо!

Каким-то шальным озарением Родион мгновенно все понял – ирванул с места под визг покрышек. Кирпичные домики словно отпрыгнули назад,из-под колес метнулась на обочину худая дворняга, они в минуту домчали добелевшего слева истребителя, и чернявый скомандовал:

– Хорош паниковать, поворачивай культурно и езжай по всемправилам… Оторвались. Тормозни-ка и давай во двор… Да не трясись ты, не обижу…Кто ж из-за таких пустяков режет подельников, очкастая твоя голова? – идовольно рассмеялся. – С почином, интеллихенция…

Родион загнал машину в темноватый двор пятиэтажки, чутьподрагивавшими пальцами вытащил из пачки сигарету. Чернявый преспокойно извлекиз пакета бутылку водки, моментально свернул пробку и, взболтнув содержимое,сунул горлышко в рот. С наслаждением вытер губы ладонью, шумно выдохнул:

– Х-хух… Вот тебе, доцент, урок наглядной работы. Минутадела – и крести козыри… Настоящей работой это, конечно, не назовешь, так,грошик на бедность… Все равно в дороге не помешает, бумажки эти лишними небывают. Ну, что там у нас? – Он вывалил на колени кучу мятых купюр, быстроповорошил их кончиками пальцев, захватив горстью часть, кинул в ящичек: – Твойзаконный процент, только, я тебя душевно умоляю, не становись ты в позу и невякай. Конфет бабе купишь. Дорогих, с начинкой. Авось минет тебе на радостяхсделает, чтобы улестить добытчика… Поехали. Головой не верти и соблюдайправила. Хвоста за нами не будет – эта сопля чуть под себя со страху ненаписяла, будь у нее там кнопка, давно бы поблизости «луноход» мотался… Атвоего номера она не видела, я ж тебя нарочно тормознул, где потемнее. Ну,понял, как дела делаются? Хоть и мелочевка, зато спина ни на каплю не вспотелаи ручек не натрудил… Так и надо жить, доцент, – что твое, то мое, а чтомое, то не трожь. Страшно?

– Не знаю, – честно сказал Родион, медленно выводямашину на проспект.

– Ну, если так, может, ты еще и не совсем пропащий… – Онскупо глотнул из горлышка, завинтил пробку. – Ладно, лягу на полку, там иразговеюсь всерьез. Только, я тебя прошу, доцент, не тревожь ментовку. Себехуже сделаешь. Меня через полчасика и след простынет, а тебя они с превеликойрадостью законопатят для отчетности, верно тебе говорю. Сунут в пресс-хату, атам ты, чтоб очко начетверо не порвали, все ларьки, что на этом берегубомбанули, на себя возьмешь… Усек? То, что мы с тобой провернули, напрокурорской фене отчего-то сурово именуется грабежом… Стой!

Родион резко затормозил, машину увело вправо – покрышки,действительно, были лысые. Подрезавший его темно-вишневый «Чероки», нахальновыкатившийся из переулка справа и не уступивший дорогу, как следовало бы,неспешно выехал на проспект, мяукнув клаксоном. За рулем, Родион рассмотрел,сидела совсем молодая девушка – ярко накрашенные губы, затемненные очки,надменно вздернутая головка. На них она и не взглянула – умчалась в сторонуцентра.

– С-сучонка, – фыркнул чернявый. – Строит из себя.То ли дорогонькая подстилка, то ли папина дочка… Догоним? Вынем из тачки иввалим за щеку, чтобы в следующий раз соблюдала правила движения? Ладно,доцент, я шучу – она ж тебя непременно опишет, а через тебя и на менябыстренько выйдут… Давай на вокзал, а то заболтался я с тобой.

Еще несколько минут они молчали. У поворота к старомуаэропорту торчал бело-синий гаишный «Москвич», но останавливать их не стали.Подстрекаемый непонятным ему самому чувством, Родион спросил:

– И что же, вот так легко и проскакивает?

– Не всегда, – серьезно ответил чернявый. – Далеконе всегда. Смотря как рассчитаешь и как провернешь. С киоском проще, с деломпосерьезнее, соответственно, посложнее. Главное, просчитать все от и до. Изаранее знать, что вешать на уши, если попадешься.

– Ты же говорил, в пресс-хате все равно расколешься…

– Так туда еще попасть надо. В том и искусство, чтобы до неене дойти. Вот сейчас, верно тебе говорю, мы хвост из мышеловки выдернули.Писюшка меня уже ни за что не опознает, свидетелей не было, а бабки не меченые.Не было там ни меня, ни тебя. Если долго смотреть в глаза честным взглядом ивозмущаться незаконным задержанием, запросто сойдет с рук. Потому что, сдругой-то стороны, не станут менты из-за паршивого киоска особо напрягатьнервные клетки и рыть землю носом. В общем, как повезет. А еще милое дело –трясти азиатов на рынках. Не кавказов, с теми сложнее, а всех этих казахов скиргизами – эти еще не успели связями обзавестись, купить хорошую охрану, живутна птичьих правах, всего боятся, и трясут их, как спелую вишню… Хотя, конечно,и там требуется осторожность. А что, доцент, интересно стало? Да ты несмущайся, как целочка, вижу, глазки разгорелись… Ты не переживай, деложитейское. Возьми да и попробуй. Если сразу не завалишься – глядишь, и выйдетиз тебя человек не хуже некоторых…