Лезгинка по-русски - Сергей Самаров Страница 39

– Я тоже тренируюсь, но даже этот телеканал не смотрю. У меня вообще телевизора нет. Старый сломался, а новый я покупать не стал принципиально, чтобы атмосферу в квартире не поганить. Уже больше десяти лет. А относительно тебя, извини уж, я вынужден был поинтересоваться у полковника Самокатова, с кем мне предстоит работать. Но он, как и ты, и как все парни из ФСБ, больше спрашивать любит, чем отвечать. Сказал только, что имеешь опыт нелегальной работы.

– Имею… – скромно согласился капитан.

И не стал углубляться в подробности.

– Как будем в этот раз действовать?

– Просто. Я пойду в лабораторию вместе с подполковником Мелашвили. В качестве перспективного клиента…

– Перспективный клиент тоже должен представлять какие-то социальные слои.

– Это я понимаю. Первоначально полковник Самокатов предложил мне воспользоваться собственной фамилией и объявить себя родственником Амади, представляющим его интересы. Но у меня другая мысль появилась…

Капитан замолчал.

– Ты рассказывай, не стесняйся! Нам с тобой вместе работать, и в данной ситуации не мы осуществляем твое агентурное прикрытие, а ты добываешь для нас информацию. Так что настраивайся на волну откровения.

– У вас «переговорка» включена, товарищ подполковник…

Занадворов глянул на нагрудный карман, из которого торчал краешек корпуса «подснежника» с горящим зеленым индикатором.

– Если горит красный индикатор, значит, я внутри связи. Если зеленый, я только на приеме. Если вообще ничего не горит, значит, я вышел.

– Понял. Я, товарищ подполковник, слегка знаком с одним чиновником из нашего правительства. Тоже Джабраил Дидигов. Этому чиновнику приходится много ездить по России, и он имеет связь с чеченскими диаспорами практически во всех регионах. Извините уж за такое неверное использование слова «диаспора». Я понимаю, что ее могут иметь только иностранцы, а мы, жители России, таковой не являемся. Но так все уже говорят, и это стало привычным.

– И что? Думаешь, под видом этого чиновника…

– Это многообещающий вариант. С широким охватом и большим числом контактов. Американцы, при всем моем невысоком мнении об их способностях, не могут за него не ухватиться.

– А откуда такое мнение?

– Сталкивался с ними в районе Цхинвала. Амбиций даже больше, чем денег… И больше ничего.

– Хороший опыт. Только и американцы бывают разными. И потому полагаться на такие понятия не стоит. Исходить всегда следует из самого сложного варианта – тогда работаться будет легче и неожиданных неприятностей встретишь меньше.

– Согласен. Но я это так… К слову, товарищ подполковник, пришлось.

– И что ты хочешь предложить полковнику Лоренцу?

– Варианты развернутого сбыта – в основном по городам Урала и Сибири, поскольку я там чаще всего бываю в служебных командировках и имею прочные связи. Проверить мои данные будет достаточно сложно. По крайней мере такая проверка должна занять несколько дней. За это время я сумею узнать о лаборатории все, что вам необходимо, если вы не полагаетесь на данные Мелашвили.

– Подполковнику можно верить только наполовину. Когда человек помогает по принуждению, он всегда мечтает вырваться из своей узды. А это возможно только в случае, если он, внешне категорически оставаясь вдалеке от всех событий, все же подставит нас под удар. В этом случае нашей стороне нечего будет предъявить ему. Хотя его расписка у нас имеется, и она своего действия не теряет и в дальнейшем.

– А если такой вариант… Не может он пойти к своему руководству и выложить все? Скажет, не было у него другого выхода, чтобы выпутаться из ситуации…

– Мы с Самокатовым обсуждали такой поворот – еще до конкретной вербовки – и нашли его возможным. И потому подстраховались: почти половина вопросов к Мелашвили касалась не лаборатории, а специальной службы внешней разведки Грузии и лично Гелы Бежуашвили. Мелашвили много чего, кстати, наговорил, многих назвал с обозначением сферы интересов, рассказал о некоторых проектах своей службы, в которых сам принимал участие раньше, и о перспективных разработках, о которых он что-то слышал или косвенно касался. Самокатов сразу передал данные в Москву, в ваше федеральное управление, там проверяют данные. Если в рассказах грузина все – сплошная выдумка, то Мелашвили придется ликвидировать. Если там есть хотя бы частичка правды, он никогда уже из наших рук не вырвется. Но все же доверять ему полностью тоже опасно, и нам следует это обязательно учитывать.

– Значит, будем чуть-чуть доверять, но все тщательно проверять, – сказал капитан с улыбкой. – К этому мы привычные!

* * *

Шли настолько быстро, насколько это было возможно, имея в своих рядах такой тормоз, как подполковник Мелашвили. Конечно, делать грузину носилки никто не собирался, но майор Тихомиров нашел временный выход из положения, периодически выделяя Элизабару шприц-тюбик промедола. Одного тюбика хватало часа на три. Боль притуплялась, и подполковник имел возможность идти быстрее. Делать ради него лишний привал никто тоже не намеревался. И даже к страданиям, которые старательно изображало лицо Элизабара, никто сочувствия не проявлял. Спецназовцы судили по тому, как вели бы себя в этой ситуации сами, тогда как Мелашвили казалось, что он совершает подвиг, и очень хотел, чтобы этот подвиг по достоинству оценили другие. И обижался, что не оценивают.

Тем не менее темп движения был в целом даже более высоким, чем тот, которым Элизабар шел с боевиками в обратном направлении. Про обед все дружно забыли, и только когда у Мелашвили основательно засосало в животе, он все же спросил своего «надсмотрщика» майора Тихомирова:

– У нас что, голодные годы наступили? Есть нечего?

– Трехразовое питание, – глубокомысленно ответил Тихомиров. – Три раза в неделю…

Подполковнику грузинской разведки оставалось только вздохнуть, потому что роптание в этой компании делу не помогало.