Мы не мафия, мы хуже - Борис Бабкин Страница 39

— Короче, — сказал Глеб, — принимай дела. Цветной. Надеюсь, возражений не будет? — оглядел он сидевших в комнате остальных пятерых. — Ведь вы блаткомитет. Ты, Днепр, — остановил он взгляд на невысоком толстяке, — даже вроде кент Атамана. Так?

— По зоне, — сказал Днепр. — Атаман там в авторитете был, с ним легче жилось. За мной все-таки с первой ходки хвостик был. В хозобслуге в тюрьме остался. Мне годишник впаяли за угон. Мать добазарилась в управе, ну, меня и оставили. Так что, коснись какого шухера, предъявили бы. А с Атаманом все путем было.

— С чего он начал-то? — удивленно посмотрел на Шакала лысый мужчина в тельняшке. — Ведь Атаман не беспределыцик и за «дуру» просто так не хватается. Значит…

— Ты никак хочешь разбор навести? — ухмыльнулся Шакал.

— А почему бы и нет? У меня «хвоста» не было. Атаман — мужик правильный. Никогда не грубил за просто так…

— Ты, Моряк, тоже правильный, — насмешливо прервал его Цветной. — То-то с Атаманом…

— Ты! — Моряк вскочил. — Ты чего лепечешь? Думаешь, я не в курсе, что ты давно подсиживал Атамана?

— Завянь. — Цветной тоже поднялся.

Моряк шагнул вперед и щелкнул лезвием пружинного ножа. Шакал, откинувшись на спинку кресла, с интересом наблюдал за ними. Остальные бросились между Цветным и Моряком.

— Да хорош вам, — пробормотал Днепр. — Чего вы между собой цепляетесь? Атаман иногда…

— Ты бы ему это сказал, — ожег его взглядом Моряк. — При нем все рот на замке держали. Эх вы! — Презрительно осмотрев всех, шагнул к двери. — А ты, — остановившись, взглянул на Шакала, — особо не блатуй. Это здесь ты такой крутой. Попадешь в зону — враз потускнеешь.

Глеб рассмеялся.

— Вы тоже так думаете? — весело спросил он. Моряк вышел.

— Он только с зоны, — вздохнув, махнул рукой мужчина с проходившим через правую бровь и кончавшимся на веке шрамом, отчего глаз казался прищуренным.

— А там все-таки порядки другие. Моряк десятку оттянул и живет…

— Давайте так, — предложил Шакал. — Вы с нами, или… — Не договорив, многозначительно замолчал. Переглянувшись, пятеро молча кивнули.

Моряк сел в машину и повернул ключ зажигания. «Разблатовались эти новые русские, мать их, — думал он. — Атаман — путный парень. Наверное, Шакал лишнее позволил, если уж Степка поливать начал. Да на хрен они мне упали, — трогая машину, пробурчал он. — И без них ништяк. Соберу кого знаю, и свою воду замутим. А то мафия, — криво улыбнулся он. — Ходи под ней, как под конвоем. То нельзя и то не особо. Да в гробу я их всех видел. А если начнут предъявлять что-то, разберемся. Где Атаман? — притормаживая, подумал он. — Его, судя по всему, пасут. А где?» Не найдя ответа, выругался.

— Какого вам нужно? — увидев милицейский «форд» и требующего остановиться сержанта, буркнул Моряк. Прижав «восьмерку» к тротуару, вышел. — Какого хрена размахался? Я же по правилам катил. И скорость шестьдесят.

— А здесь сорок, — подходя, насмешливо проговорил сержант.

— Да брось, командир, — поморщился Моряк, — давай мирно разбежимся. Сколько отстегнуть? — Он сунул руку в боковой карман легкой замшевой куртки.

— Руки! — направив на него пистолет, заорал от машины второй.

Подошедший сержант резко ударил Моряка дубинкой по коленям. Вскрикнув, он упал.

— Вы че?! — заорал он. — Козлы гребаные! Вы… Взмахнувший дубинкой сержант опустил ее на вскинувшего руки уголовника. Он взвыл от боли в отбитых кистях. Обеими ногами толкнул снова взмахнувшего дубинкой милиционера. Толчок пришелся в голень. Сержант упал на спину. Моряк выхватил нож. Едва щелкнуло раскрытое лезвие, рывком подал тело вперед и выбросил руку с ножом.

Подбежавшему второму милиционеру острое лезвие вспороло левое бедро. Он направил ствол пистолета на Моряка, дважды нажал на курок.

— Вот здесь они меня остановили. — Водитель махнул рукой вправо. — Мужик такой…

— Точняк? — посмотрел на него худощавый мужчина, сидевший за водителем «опеля».

— Ну, — кивнул тот. — У меня память классная. Я могу сказать, откуда вез пассажира три дня назад. Где подхватил его и куда отвез. А тут слышу — стреляют, — уже не в первый раз начал он рассказывать. — И вижу — мои пассажиры бегут, А там «жигуленок» стоял. Баба какая-то подрулила и выскочила за сигаретами вроде, движок не заглушила. Эти двое с ходу нырк в него, и по газам. Баба завизжала и вдогонку. — Он рассмеялся. — Машет руками и кричит, но догнала, назад на своей машине приехала. Она говорит — бегу и кричу. А они вдруг останавливают, выскакивают — и в какой-то двор. И ключи…

— Пока оцепления не было, — говорил водитель, молодой парень с перебитым носом, — они и проскочили, а на тачке стремно. Хозяин наверняка сразу заявит. А тут и оторвались, и заявы не было. Они с квартал проехали? — спросил он. — Да хорош тебе, — усмехнулся худощавый, — суперагента строить. Так, — вернулся он к делу. — Далеко они не ушли. Такие, как эти, пехом топать не умеют, да и не любят. К тому же — страх на ментов нарваться. Тем более что они сотрудников Малкиной сделали. Значит, могли жить там. Ты вот что, — обратился он к таксисту, — сможешь хари их описать? У нас художник есть, он типа фоторобота сделает.

— А чего же не смочь, запросто. Особенно мужика. Он такой весь из себя заблатненный. Только мне ведь сегодня нужно…

— Сколько за сутки зашибаешь? — вопросом прервал его худощавый.

— По-разному бывает, — не зная, как завысить цену, неопределенно отозвался водитель. — Бывает…

— Тыша пойдет? — усмехнулся понявший его худощавый.

— Бывает, и по три имею, — бросил таксист. — Мало ли…

— Короче, пять, — уже раздраженно буркнул худощавый. — И все, покатили к художнику.

— Скажите, — нервно спросила Ксения. — Владимир долго принимать не будет?

— Рейс задерживается на час, — вздохнула молодая женщина в справочном.

— Но объявляют уже в третий раз, — недовольно проговорила Ксения.

— Так, видно, небесам угодно.

Ксения хотела что-то сказать, но увидела вошедших в кассовый зал троих крепких парней. Они внимательно осматривали пассажиров, в основном женщин.

Ахнув, она, быстро оглядевшись, увидела теснившихся вокруг игровых автоматов людей. Бросившись вперед, смешалась с группой молодых парней и девушек.

— Ребята! — раздался властный мужской голос. — Все в автобус!

Мила вышла из подъезда. Посмотрев на окна первого этажа, быстро пошла по двору.

— Ну что? — услышала она негромкий мужской голос.

— Он говорит, — остановившись, повернулась она к двум парням, — что дождется темноты. Говорит, парни Шакала могут быть рядом.

— Короче, давай его на хате цепанем, — предложил один.

— Снова пальбу откроет, — помотал головой второй. — А Шакал сказал — больше кипиша быть не должно. Будем ждать.