Месть в тротиловом эквиваленте - Сергей Самаров Страница 38

Перед дверным проемом я вытащил смартфон и включил режим видеосъемки. Потом я убрал аппарат в карман так, чтобы глазок камеры оставался снаружи, только после этого сдвинул занавеску и вошел.

Комната представляла собой подобие миниатюрного спортивного зала, тоже не имеющего окон, со стенами из красного кирпича, традиционного здесь. Вдоль них были расставлены низенькие скамьи, которые обычно по какому-то недоразумению называются гимнастическими. Здесь же стояли два силовых тренажера и беговой. В углу приткнулся боксерский манекен. Одна стена имела зеркальное покрытие во всю свою ширину.

Пятеро парней, внешне — ровесники Юрия Максимовича или около того, сидели в разных местах. Двое на тренажерах, трое на скамьях.

Один из них сразу привлек мое внимание. Он был рыжий, с такими же усами. Его волосы очень походили на парик, но цвет их был естественным и, похоже, родным для этого человека. Сей факт подтверждали и веснушки, во множестве проступавшие на его носу и щеках.

Еще я сразу обратил внимание на предплечье парня, украшенное расплывшейся цветной татуировкой. Он почти полностью подходил под описание человека, отправлявшего посылки, разве что был явно моложе.

Можно допустить, что в день отправки посылок этот рыжий субъект был, скажем, с похмелья. Работница почты никогда в разведке не служила, поэтому была не сильно внимательна. В этом случае все вставало на свои места.

— Привет, господа хорошие! — поздоровался я. — Слышу, люди пива просят. А у меня с собой имеется небольшой, но и не самый малый запас. Я человек от природы не жадный, могу угостить, поскольку сам из-за руля еще не скоро выберусь, а в это время принципиально не пью. — Свои слова я сопровождал действием, вытащил одну за другой пару двухлитровых бутылок.

Компания, встретившая меня напряженными взглядами, сразу оживилась. Я поставил бутылки на пол рядом со скамейкой, где сидели трое парней, и сам пристроился там же.

Именно эти ребята реагировали на нежданное появление пива хуже остальных. По крайней мере, куда более сдержанно и даже хмуро.

Я понял, в чем тут дело. Они передавали один другому козью ножку. Над скамейкой стоял устойчивый сладковатый запах анаши. Это, видимо, и было одной из причин, по которой они слегка опасались чужого человека.

— А ты кто? — спросил рыжий.

Мне показалось, что он настроен агрессивно, ищет вариант, как бы устроить скандал с рукоприкладством. Пятеро против одного — это ведь совсем не страшно.

Но в мои планы такое продолжение знакомства не входило. Я предпочел бы простой душевный разговор с отдельными интересными подробностями. Удары в челюсть обычно мешают людям беседовать по-доброму. Особенно если зубки вылетают. Кое-кто вообще достаточно долго не может разговаривать после такого вот деликатного внешнего воздействия.

— К Нифонтову по делам зашел. А его нет.

— Задерживается, — согласился рыжий, подошел, поднял с пола бутылку, открыл ее и тут же сделал пару солидных, очень длительных глотков. — А ты вообще кто по жизни?

Нет, он, кажется, агрессивности не проявлял, хотя был осторожен, находясь в компании наркоманов. Возможно, и сам анашой баловался.

— По жизни я, мягко говоря, просто человек. А работаю тренером по рукопашному бою, — сказал я первое, что могло прийти в голову при виде боксерского манекена, стоявшего в четырех шагах от меня. — Тренирую и детишек, и взрослых.

В доказательство своих слов я чуть-чуть подошел к манекену, сделал короткий скачок, издали нанес хай-кик левой ногой и завершил атаку ударом основанием ладони в пластиковый подбородок. Это движение было коротким и резким. Оно само собой напрашивается после хай-кика, который невольно заставляет тебя предельно приблизиться к противнику в тот момент, когда ты твердо встаешь на обе ноги. Движение корпуса значительно увеличивает мощь такого удара.

Манекен закачался на своей толстой пружине-основании. Вообще-то, он сделал это еще после атаки ногой. Удар рукой требовалось наносить точно, чтобы попасть в пластиковую челюсть.

На встречном движении манекена он получается звучным и впечатляющим. Так оно и вышло.

В глазах рыжего субъекта я прочитал определенное одобрение моей работы.

Он, настоящий знаток и мастер, снисходительно оценил навыки дилетанта:

— Нормально! — Рыжий тип сделал еще пару глотков и только после этого передал бутылку парням, сидящим на скамейке.

Они уже дотянули самокрутку и стали поочередно прикладываться к бутылке. Ни чашек, ни стаканов в этой комнате не имелось.

— Что, Юрка будешь тренировать? — спросил, подходя ближе, тот, что сидел на втором силовом тренажере. — Может, и меня в ученики возьмешь?

Парень был высокий и широкоплечий, крепкий физически, но излишне, как мне показалось, рыхловатый. Из таких обычно хорошие бойцы не получаются.

Он шагнул к манекену и нанес по нему несколько ударов. Они оказались сильными, но совершенно не резкими, следовательно, безопасными для противника, похожими на толчки, к тому же не скоординированные. Наносились эти так называемые удары почти сбоку. При этом задирался локоть. Рука из-за его положения теряла жесткость. Я говорю о тех самых пресловутых трех точках, которые должны составлять одну плоскость. Ее углом является кулак.

— Тебя, мне кажется, слишком долго учить придется. Ты никогда, похоже, всерьез не занимался. А я в Москву ненадолго. Не получится у нас поработать.

— Откуда сам будешь? — спросил один из тех фруктов, которые сидели на скамейке.

Он был, похоже, самым возрастным в компании, моих лет или чуть больше. Носил жесткую байкерскую кожаную жилетку и такую же косынку на голове. Его обнаженные руки были настолько сильно покрыты однотонной татуировкой, что виделся только синий фон, а рисунок не различался.

Может, он и вправду был байкером. Они тоже татуировки любят. Но традиционного «Харлея» или какого другого мотоцикла при подходе к дому я не заметил. Кроме того, байкеры, как правило, не любят бриться, а этот субъект не носил бороду, хотя лицо его и покрывала щетина. Может, он только недавно бриться перестал или просто не каждый день дома ночует.

Я назвал город и вдруг услышал:

— Были мы там не так давно как раз с Юрком. Проездом. Ночевали у его родственников. Нормальный город. Только воздух грязный. Промышленности много.

Я понял, с кем имею дело. Именно про этого типа и рассказывал мне Виктор Федорович Скоморохов.

— Воздух как воздух. Ничуть не хуже, чем в Москве.

— Хуже.

— Да! — хватился я. — У меня ж к пиву и рыба есть. Вытащи-ка из пакета. В газетах там лежит.

Мой пакет стоял рядом со скамейкой, где я его и пристроил. Парень в кожаном жилете протянул руку, пошарил в пакете и вытащил рыбину вместе с газетами. Он развернул одну из них и постелил на скамейке, чтобы не бросать на пол очистки.