Гастроль без антракта - Леонид Влодавец Страница 38

С противоположного борта была неплохо видна «Маркиза». По прикидке она была раза в полтора крупнее «Дороти» — вполне солидный белый теплоход тонн на триста водоизмещением. На ней явно никаких траурных мероприятий не проводилось. Громыхала музыка, слышался хохот и женский визг. «Молодые койоты», как видно, отдыхали и предоставили грустные хлопоты своим «старикам». Правда, вокруг яхты, стоящей на якоре, ромбом располагались четыре катера, очень похожих на те, что использовала охрана Эухении. Парусные яхты, моторки и прочая мелочь приближаться к «Маркизе», так же, как, впрочем, и к «Дороти», считали ненужным риском.

— Смотрите, монгольфьер! — восторженно воскликнула Хрюшка, увидев оранжево-красно-синий пузырь, величаво проплывавший на фоне зеленой горы. Дунька ты моя, Дунька…

— Да, очень красиво! — снисходительно согласилась вежливая Эухения. — Мы уже привыкли и не замечаем… Но я хотела бы, чтоб вы, сеньор Баринов, посмотрели на «Маркизу» в бинокль. Каэтано!

Капитан с максимальной почтительностью вытащил из рубки мощный оптический прибор производства фирмы «Карл Цейсс. Иена», сварганенный еще в славные времена первого рабоче-крестьянского государства на немецкой земле. Второй такой же бинокль взяла Эухения и направила на «Маркизу».

Через окуляры яхта смотрелась как на ладони. На носовой палубе танцевали, на средней, между рубкой и декоративной трубой, купались в бассейне, на корме, под вертолетной площадкой, пили. А на мостике стояли человек пять молодых ребят с хорошей мускулатурой и, посмеиваясь, о чем-то беседовали.

— Вон тот, ближе к рубке, в оранжевой панамке и синих шортах — Эктор Амадо, — сообщила Эухения, не отрываясь от бинокля.

Наше внимание не осталось незамеченным. Один из парней, стоявший с биноклем на крыле мостика, направил объективы в нашу сторону, а затем, на секунду-другую оторвавшись от наблюдения, сообщил что-то Эктору. Тому тоже подали бинокль, и лидер «молодых койотов» обозрел «Дороти».

— Сейчас возьмет рацию, — предсказала Эухения, и я порадовался таланту гадалки. Сеньор Амадо действительно взял у какого-то холуя «уоки-токи» и начал говорить то, что приняла включенная на прием судовая рация «Дороти», располагавшаяся в рубке:

— «Маркиза» вызывает «Дороти». «Дороти», ответьте «Маркизе».

— «Дороти» слушает «Маркизу». Привет, Эктор!

— Здравствуйте, тетя Эухения! Решили отдохнуть?

— Да, в городе жарко. К тому же у соседей похороны…

— Ай-яй-яй! Ужас-то какой! И как же мы жить теперь будем? — поерничал Эктор. — А у вас, сеньора, никак гости?

— Да, это иностранцы. Представь себе — из Москвы!

— Это из той, что в штате Айдахо? — прикололся Амадо.

— Да нет, из русской.

— Надо же! Это шикарно. Может, подойдете к борту, побеседуем?

— А есть о чем? — кокетливо спросила Эухения. — Только, ради Бога, не проси меня предсказать будущее. Я отдыхаю.

— Я найду подходящую тему…

Как раз в это время на трапе, ведущем на мостик, я увидел знакомое пузо, а потому, хотя морда поднимавшегося со средней палубы гражданина была наполовину скрыта козырьком бейсболки и черными очками, сумел распознать сеньора Морено.

— Ну, вы готовы встретиться с Эктором? — испытующе спросила сеньора Эухения.

Ответить сразу я затруднился. Конечно, заполучить такого союзничка на то время, что мы будем здесь находиться, вовсе неплохо. Потому что Эухения, видимо, слабовата против Доминго Косого. А уж он-то, если что, меня живым не отпустит. Но, с другой стороны, пока еще нет никаких гарантий, что «молодые» одолеют «старых». Может так получиться, что и наоборот. Это, конечно, не самое главное. Куда хуже, если Эктор, по ходу нашего союза, один или при помощи тети Эухении выцыганит у нас все, чем мы располагаем, разархивирует с помощью Ленки память Сесара Мендеса, доберется до «Зомби-7», а нас с Хавроньей скормит акулам. Именно о последнем обстоятельстве я задумался крепче всего.

Но думай — не думай, встретиться все-таки следовало. Вовсе некстати было, чтоб еще и Эктор на нас обиделся. Тогда шансы на выживание вообще сводились к нулю, и все наши дела на этом гадском островишке накрывались, мягко говоря, медным тазом.

— Ну, если это вам кажется необходимым — пожалуйста! — объявил я с веселой улыбочкой, как будто всю жизнь только и мечтал побеседовать с преуспевающим антильским мафиозником.

Чтобы пришвартоваться к борту «Маркизы», пришлось выпустить из-под ареста матросов «Дороти». Подняли якорь, подошли, подработали винтами, завели кранцы — все честь по чести. Катера Ромеро подошли к «Дороти» с другого борта, и часть охранников перелезла на яхту. Сеньоре Эухении хотелось показать, что она серьезная, солидная дама, с которой надо разговаривать уважительно. Сам Ромеро выглядел внушительно: чернобородый, под два метра, мышцатый, но достаточно подвижный. Перед тем как перейти по сходням с верхней палубы «Дороти» на среднюю палубу «Маркизы», Эухения вполголоса сказала ему:

— Ни в коем случае не выпускай Сесара. И не отдавай, если попросят…

Верзила кивнул, а мы перешли на «Маркизу», где нас уже поджидал Эктор Амадо.

— Милая тетушка! — тезка защитника города-героя Трои Гектора (по-испански его имя пишется Hector, а читается «Эктор») ослепил нас симпатичной улыбкой.

— Бьенвенидо! Добро пожаловать!

— Эктор, — торжественно заявила Эухения, — сеньору Лусию тебе представлять не надо. Вот мои русские друзья: Дмитрий и Елена Бариновы.

— О, такая честь! — воскликнул Эктор. — Никогда бы не подумал, что увижу кого-нибудь из Москвы! Прошу ко мне в каюту…

Пистолеты мы с Ленкой оставили на «Дороти». Эухении, пожалуй, не было смысла устраивать нам западня, а здесь, на «Маркизе», они могли настроить хозяина слишком предвзято. Охранники Эктора обшмонали нас негласно. Один, изображая чуть-чуть подвыпившего, шатнулся на меня и, сделав вид, будто пытается удержаться на ногах, наскоро убедился, что ни в карманах, ни под рубахой у меня оружия не имеется. С Ленкой обошлись еще аккуратнее. Некая рослая девица, хихикая, обняла ее со спины, бормоча:

— Хосефина, как я давно тебя не видела! Когда возмущенная Хавронья обернулась, девица ахнула и произнесла извиняющимся тоном:

— О, простите, я обозналась!

Эухению и Лусию не проверяли. Видимо, в их безоружности Эктор был уверен. Для приема он несколько прибарахлился, то есть поменял шорты на кремовые брюки и надел голубую рубашку с коротким рукавом, чтобы не смущать дам мохнатым торсом, но при этом демонстрировать солидные бицепсы.

Если старушка «Дороти» по дизайну и отделке интерьера выглядела суховатой конструктивисткой — все очень компактно, удобно, относительно дешево, но неуютно, то «Маркизу» отделывали в стиле «ампир», то есть с большим размахом, очень дорого, пышно и помпезно.