По прозвищу Китаец - Михаил Серегин Страница 38

– А Ковалева? – не отставал Китаец.

– Ну, не знаю. – Взгляд Светлова говорил, что он теряется в догадках.

– Ладно, – Китаец сел поудобнее, – Пляц мне сказал, что был в командировке.

– Был, – улыбнулся Светлов.

– Что это была за командировка?

– Послушайте, у нас разные отделы… Откуда мне знать?

– Тогда откуда вы знаете, что он был в командировке?

– Мы же перезваниваемся. Друзья, – самодовольно улыбнулся Светлов.

– Когда вы в последний раз разговаривали по телефону?

– Сегодня, – сострил Светлов, – Александр Степанович попросил меня принять вас.

Китаец понял намек: вот, мол, какой я добрый, сижу тут с тобой, болтаю, хотя мне жуть как этого не хочется. Я ведь тебя не гоню, терплю все твои неудобоваримые вопросы, а ты меня все на чем-то поймать норовишь.

– Когда вы узнали, что Пляц уезжает в командировку? – невозмутимо продолжил Китаец.

– В четверг, а что? – Клоунские брови Светлова трепыхнулись и замерли, составив два острых угла с верхними веками его ухмыляющихся глаз.

– Так он звонил вам из Самары? – уточнил Китаец, делая акцент на последнем слове.

– Почему из Самары?

– Потому что в среду он был уже там.

– Значит, я все напутал, – улыбнулся Светлов, хлопнув себя рукой по лбу, – он звонил мне в среду, ну конечно, в среду. Тут от этих выборов голова кругом идет!

– Я вас прекрасно понимаю, – подавив отвращение, сказал Китаец, – вы знали, что Эванс хранил бумаги, подтверждающие незаконный характер выпущенных Урутаевым акций?

– Я не очень интересовался делами «Виктории»… – меланхолично проговорил Светлов.

– Значит, ваши отношения с Эвансом носили чисто дружеский характер. Знаете, о чем я подумал? Ведь именно такому незаинтересованному в его коммерческом предприятии другу Питер как раз и мог довериться. Представьте. Он уезжает в командировку, обдумывает подальше от эпицентра событий свои дальнейшие действия. Перед тем как уехать, сообщает другу-икс о том, что является владельцем одного ценного пакета, который обещает показать тому по приезде, дабы обсудить сообща, как извлечь выгоду из документов и обеспечить себе безопасность. Я думаю, этот друг должен иметь прямое отношение к мэрии. Эванс перед отъездом наверняка советовался с ним, может быть, даже просил поговорить с кем-нибудь из муниципальных тузов об условиях передачи вышеназванных документов этому лицу. Я склонен допустить, что одним из требований Эванса была немедленная отставка Урутаева. Как вы думаете?

– Не пойму, к чему вы мне все это рассказываете? – Лицо Светлова приняло замкнуто-настороженное выражение.

– Пытаюсь прояснить ситуацию, – спокойно ответил Китаец.

– Вы подозреваете кого-то из нас в убийстве Эванса? – с ледяной усмешкой спросил Светлов.

– Подозреваю. Этот друг Эванса снял для него квартиру и убил его, завладев документами. Сейчас, я думаю, бумаги находятся у этого вероломного субъекта.

– Так вы расследуете убийство Эванса или ищете компромат? – хитро посмотрел на Китайца Светлов.

– И то, и другое.

– Благородно, очень благородно.

– А главное, ответственно, – сдержанно улыбнулся Китаец, – ну что ж, спасибо. Вы очень помогли.

Он резко встал. Светлов тоже поднялся. На его длинных тонких губах маячила все та же нагловато-всепрощающая улыбка.

– Всегда рад помочь.

– Если что, я оставляю за собой право побеспокоить вас еще раз, – процедил Китаец и направился к выходу.

* * *

Послеобеденные часы напоминали растопленный воск. На пару часов Китаец впал в забытье. Ему привиделся Няньнин. Он морозным узором ткался на тонком стекле сумерек. Вместо людей мелькали темные плоские тени. Они наслаивались одна на другую, перешептывались, лепились, как пластилин, сваливались в комок. Потом на их тягучее, словно патока, месиво наползала тоскливая белизна заснеженной равнины, и громадная фигура Цюй Юаня, подобно сказочному великану, вырастала у самого горизонта. Его конь был похож на льдистое облако.

Телефонный звонок, подобно зимнему муссону, смел эту заиндевелую сказку.

– Танин слушает, – Китаец снял трубку.

– Это Лена.

Танин взглянул на часы: без трех минут три.

– Да, Лена. Чем порадуешь?

– Нам нужно встретиться, – довольно уверенно произнесла Елена Прекрасная.

– Генеральная репетиция? – шутливо сказал Китаец.

– Что-то вроде… – Китаец уловил волнение в ее серебристом голоске.

– Где?

– В каком-нибудь кафе.

– У меня есть идея получше. Ты откуда говоришь, из дома? – Китаец зевнул.

– Нет. Я у подруги. Около Ильинской площади.

– Прекрасно. Минут через пятнадцать-двадцать выходи к остановке автобуса…

– Двойки? – покорно уточнила Елена.

– Да. Я подъеду.

– А куда мы поедем? – наивно спросила она.

– Ко мне. Ты ведь не была у меня, а девушке полагается знать, где живет ее бойфренд, – игриво подытожил он.

– Мне не…

– Отбрось сомнения, – Китаец провел ладонью по волосам, – пять капель спиртного и ничего больше.

– Ладно, – застенчиво произнесла Лена.

Китаец бросил трубку на рычаг и стал не спеша одеваться. На этот раз – сплошная джинса. Выйдя из дома, он сел в джип и направился на Ильинскую. От сверкания снега у него, как всегда, заломило глаза. Он быстро надел темные очки. Еще издалека он заметил высокую стройную фигуру Елены Прекрасной. На ней была шубка из чернобурой лисы. Концы темно-русых прядей были слегка подвиты. На этот раз макияж Елены носил подчеркнуто вечерний характер. Это, можно сказать, было другое лицо – ничего от миленькой молоденькой девушки. Ярко накрашенный рот и фиолетово-сизые тени, толстым слоем нанесенные на веки, делали Елену похожей на женщину-вамп. У Китайца зарябило в глазах, а когда он коснулся затянутой в тонкую кожу руки Елены, его обдало волной французского парфюма.

– Ты уже приготовилась к вечеру? – с улыбкой сказал Китаец.

– Можно сказать, что так, – смущенно улыбнулась Елена.

– Прошу, – Китаец взял ее под локоток и повел к машине.

– Отличный джип, – оценила «Массо» Елена.

Они выехали на Чернышевскую.

– Так Евгения Елизаровна не против? – спросил Китаец.

– Не против. Но за объявлением, что я приду не одна, последовала куча предостережений, сопровождаемых разными вопросами. Дошло дело до того, что мама меня напрямую спросила о характере наших отношений.