Последний выстрел Странника - Сергей Соболев Страница 38

Я остановился всего в паре шагов от бампера ближней к зданию вокзала иномарки с плафоном и шашечками. Достал из кармана початую пачку «Мальборо». Встав спиной к ветру и лицом к дверям вокзала, из которых только что вышел, прикурил от зажигалки.

Мне довелось неслабо так понервничать в последние пару-тройку суток. Пусть теперь нервничают те, кто за мной следит. Пусть и они тоже дергаются, палят себе нервные клетки, пусть и у них закипают мозги и резко поднимается давление.

К тому же мне важно самому понять, насколько длинен или, наоборот, короток поводок. Тот самый поводок, на котором держит меня Янус с момента его визита в уединенную бухту на таиландском острове Самуй.

Я дождался именно того, на что и рассчитывал, совершив этот нехитрый, но и небезопасный маневр. В дверях показался некий рослый и плечистый субъект лет тридцати. На нем темная плащевая куртка и бейсболка. Воротник поднят, глаза скрыты под солнцезащитными очками.

Он, как и я, без вещей.

Наши взгляды – так мне показалось – пересеклись всего на мгновение; он, мазнув взглядом по привокзальной площади, поспешил к ближнему ларьку; но я ощутил, как вольтовой дугой щелкнул разряд – есть контакт!..

Там, где простой обыватель увидит лишь человеческую тень, силуэт, абрис, я увижу объект целиком, в массе присущих ему признаков и подробностей. Если бы не эта нечеловеческая наблюдательность, не отточенные тренировками навыки и рефлексы, я бы давно уже сам превратился в тень, в абрис, в останки, захороненные под чужой фамилией.

Так что мне не было нужды долго пялиться на этого человека, что поспешил из поезда вслед за мной.

И мне не нужно долго перебирать в памяти мою личную «картотеку».

Я его уже видел прежде; я отфиксировал рост, габариты, походку, иные подробности, которые обычный человек редко запоминает. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы опознать в нем одного из тех, кто присутствовал во время кровавого маски-шоу на самуйском пляже. Одного из тех, кто помогал «черномасочнику», еще одному моему новообретенному и пока безымянному знакомцу, прессовать меня в дарницкой «однушке».

– Куда едем, командир? – спросил вышедший из таксомотора верткий парень в куртке. – Садись, я первый в очереди!..

«Это вряд ли, – подумал про себя я. – В той очереди на раздачу, что постепенно выстраивается, тебя, парень, нет…»

Я бросил окурок под ноги и, ничего не ответив местному извозчику, направился через вокзал обратно к стоящему на перроне поезду.

В точном соответствии с расписанием состав тронулся. Субъект, которого я срисовал, стоял на перроне до последнего; и лишь когда прозвучал сигнал к отправлению, когда проводник соседнего вагона, как и другие его коллеги, уже намеревался закрыть дверь, поднялся по лесенке и исчез в тамбуре.

Я прошел в свое купе. Трубка лежала там же, где я ее оставил, на столике. То, как среагировал этот тип на мою выходку, то, как он вынесся вслед за мной сначала из поезда, затем из здания вокзала, утвердило меня в мысли, что команда Януса контролирует мои передвижения прежде всего при помощи технических средств. При нынешнем развитии технологий, при широком распространении так называемых spy chip technology, вовсе не обязательно висеть хвостом за объектом наблюдения, как нет вообще нужды осуществлять постоянный визуальный контроль. Достаточно вмонтировать маячок в один из гаджетов, которым пользуется объект слежки. Или же выдать ему – как в случае со мной – трубку с уже настроенной функцией автоматической передачи данных о местонахождении клиента.

«У тебя в запасе будет не более минуты времени, – подумал я. – Если, конечно, ты решишься, если не откажешься от собственных планов…»

Через стенку отчетливо слышны голоса – мужской и женский. В соседнем купе едет семейная пара, им обоим под сорок. Я их видел, когда выходил курить в тамбур, а также на пограничной станции, когда нас осматривали таможенники. Разговор они ведут на повышенных тонах. Может, выпили, или же просто накопились претензии друг к другу, кто их знает.

– Хватит сверлить мне мозг! – прозвучало за стенкой. – Сколько можно, а?!! Дура!! Не надоело?!

– А тебе самому не противно?! – крикнула женщина. – Не успели еще до места добраться, а тебе уже какая-то блядь звонит!!!

– Это по работе… я ж тебе говорю!!

– Знаю я твою «работу»!.. Все врешь мне, врешь! И когда это кончится?! Ты куда?!

– Подышу в тамбуре воздухом… пока ты не успокоишься!

Дверь соседнего купе с лязгом закрылась вслед за вынесшимся оттуда мужиком.

Под бодрый перестук колесных пар поезда, быстро набравшего ход и несущего меня в одном из комфортных купе спального вагона в Москву, к финалу моей истории, а может, и к концу моей жизни, я вернулся мыслями в недалекое прошлое. Отчасти то, о чем я сейчас думал, было навеяно звуками ссоры в соседнем купе.

Мое знакомство с Никой – по паспорту Вероникой Шнайдер – тоже началось со ссоры. Со ссоры, невольным свидетелем которой я стал на второй день своего пребывания на острове Самуй. Я обедал в одиночестве в местном ресторанчике, расположенном в пляжной зоне Натхона, административного центра острова и одновременно курорта, устроившись на открытой террасе, но под навесом. Отель, в котором я остановился, находится на другой стороне улицы. Народу в типичном для этих мест заведении в тот момент было немного; время послеполуденное, около половины пятого, в эту пору суток отдыхающий народ обычно пропадает на пляже.

Возможно, именно по этой причине я сразу обратил внимание на двух вошедших с улицы молодых людей. Загорелые, красивые, рослые, белозубые… они, казалось, идеально подходили друг для друга. Мужчина выглядел чуть постарше, ему тридцать с хвостиком. И хвостик у него, кстати, присутствовал – волосы сзади забраны и перехвачены резинкой. Девушке лет двадцать шесть, максимум двадцать восемь. Она в легком синем сарафанчике с подсолнухами; гладкие плечи, на которые ниспадает, достигая лопаток, грива густых, соломенного цвета волос; стройные длинные ноги, открытое приятное лицо с высокими скулами и зелеными глазами; вокруг носа едва заметные на фоне загара веснушки.

Мужик был чем-то раздражен, если не сказать разозлен. Он, усевшись в пластиковое кресло, сделал подошедшему тайцу заказ на английском, после чего стал с кем-то переговариваться по сотовому. При этом на девушку, которая пришла с ним, – ноль внимания. Ни поухаживать, ни даже взгляда в ее сторону… Он вел себя так, как будто она была для него пустым местом.

Говорил он на языке родных осин, но меня этот факт особенно не удивил, поскольку здесь от трети до четверти туристов – русскоязычные. Равно как не удивило то, что мужик принялся довольно громко материть кого-то, кого он вызвонил из этих дальних мест: «Что ты, бля, гонишь?! Да мне пох… все!.. Не, ну ты ох. л совсем…» Это тоже здесь, как и на любом другом курорте в любой другой точке земного шара, где отдыхают соотечественники, в порядке вещей.

Меня удивило – а я исподволь, ненавязчиво наблюдал за этой парой – его хамское отношение к молодой женщине, с которой он пришел в это заведение. Когда она попросила его говорить потише, этот тип грубо и зло ее оборвал: «Заткнись, блядь!»