Обратный отсчет - Олекса Белобров Страница 36

Приемную он покинул в ошарашенном состоянии. С одной стороны — свинство: отправлять человека на войну, даже не взглянув на него самого, с другой — случившееся значительно упрощало возвращение в Афганистан, которого он так настойчиво добивался…

Выбираясь в город, Хантер почти что ежедневно звонил с почтамта в Куйбышев, и эти беседы с Афродитой порой длились по получасу. Между тем Ядвига вскоре почувствовала, что с мужем что-то происходит, однако разобраться в этом не сумела и решила, что странности в Сашкином поведении и его холодность — результат пребывания в Афганистане. Тем не менее она всячески угождала и проявляла чудеса изобретательности в постели.

Так или иначе, но сократить отпуск до трех недель, как первоначально планировал Хантер, не удалось, а значит, попасть в заветную Самару ему не светило. И все потому, что отпускник потерял бдительность и отцу попалось на глаза его воинское предписание, в котором значилась реальная дата прибытия в Ташкент. Врать и выкручиваться было бесполезно, и Хантеру пришлось смириться, ограничившись долгими телефонными переговорами с Афродитой.

А однажды вечером, когда все семейство находилось дома, загремел тревожный междугородний звонок. Трубку схватила переполошившаяся Ядвига и тут же передала супругу.

— Это тебя. Москва… — проговорила с удивлением.

— Салам, Шекор-туран! — весело закричал в трубку Шубин. — Як ся маеш?

— Та трохи ще маю! — обрадовался Шекор-туран. — Ты в Москве? Что случилось, друже?

— Сейчас в Москве, — подтвердил собкор. — Передаю тебе привет от Бугая и Тайфуна! Оба уже в Зоне ответственности «Юг», ждут тебя. А звоню я вот по какому поводу. Завтра выходит номер «Комсомолки» со статьей о тебе. Это такая бомба, скажу я тебе, Хантер, что твои «заклятые друзья» почувствуют нечто, похожее на землетрясение! Название осталось то же: «Никому не нужный старший лейтенант». «Сам» лично утвердил материал перед тем, как сдавать в набор. Так что следи за прессой!.. — продолжал кричать в трубку корреспондент, а Хантер никак не мог понять, отчего он так возбужден.

Вывалив кучу столичных новостей, Шубин закруглился:

— Ну, у меня все. А ты когда в Афган?

— Через неделю, — ответил Хантер и сам удивился: времени осталось всего ничего. — Ты что-то хотел?

— Да нет, это, в общем, не телефонный разговор, — замялся Шубин. — При случае расскажу… Ты вот что: как только прилетишь в Кабул, позвони дежурному по политотделу Сороковой армии, он будет в курсе — где я. Нам обязательно надо встретиться. Хочу тебя проинструктировать, как вести себя в бригаде. Договорились? Ну, до встречи, Шекор-туран!

— До встречи, Миша! Обязательно найду тебя в Кабуле! Будь здоров!

Хантер положил трубку на рычаг. Все мышцы подрагивали от волнения, сердце торопливо стучало. Он возвращается! Всего через несколько дней он будет в Афгане!

— Кто это? — недовольно поинтересовалась супруга. — Что ему надо?

— Товарищ по службе. — Вдаваться в детали ему не хотелось. — Спрашивает, когда я возвращаюсь.

— Делать им нечего! — буркнула жена. — Не дадут отдохнуть по-человечески…

На следующее утро Сашка решил вместе с родителями, женой и дочерью съездить в Полтаву — проведать деда и бабушку. В киоске на автовокзале купил свежую «Комсомолку» и засунул поглубже в дорожную сумку. Ядвига и теща вообще не брали в руки газет, тесть налегал на «Гудок», отец с брательником отдавали предпочтение, ясен пень, «Красной Звезде». Неприятностей можно было ожидать только от мамы, которая любила именно «Комсомольскую правду».

Но та в это время терпеливо втолковывала внучке, что коровы отличаются от лошадей не только наличием рогов, но что и те и другие едят траву. Ядвига дремала на мягком сиденье новенького ЛАЗа, и Хантер наконец развернул вожделенную газету…

Статью «Никому не нужный старший лейтенант» написал профи, это чувствовалось с первых строк. Шубин в деталях описал бой спецназовцев и десантников на высоте Кранты, отход по тоннелю кяриза, кровавый пляж, танковый взвод, подоспевший на выручку, и случайного «Ястреба» над их головами.

Журналист не забыл и артиллерию, и четвертую роту, и всех, кто принимал участие в том бою, попутно заставив читателя прослезиться над описанием гибели Романа Кривобоцкого (Хантер тоже не выдержал и смахнул предательскую слезинку). Затем, подорвав лейтенанта П-ко на фугасе и оставив его в строю, автор нарисовал поистине героический образ, достойный подвигов времен Великой Отечественной.

А дальше началась «работа на контрастах». Перед читателем неожиданно возникла целая свора отрицательных персонажей: аппаратчик Михалкин, патологический трус Пол-Пот, формалист и бумажный червь Почтальон Печкин. Досталось даже особисту Иванову, который единственный, кроме Хантера, был упомянут не по фамилии, а как «майор И-ов».

В конце Шубин нарочито сгустил краски: полуживой старший лейтенант П-ко, до конца выполнивший свой воинский долг, оказался ненужным в своей родной бригаде, больше того — против него возбуждено уголовное дело. Благо, военная прокуратура быстро разобралась, что к чему, закрыла дело и даже направила одного из следователей принести извинения экс-подозреваемому.

В заключение журналист сообщал читателям, что капитан Аврамов, участвовавший в том памятном бою, повышен в звании и ему присвоено звание Героя Советского Союза, а старший лейтенант П-ко не был даже упомянут в приказе по итогам армейской операции в своей бригаде. Ныне он находится на излечении в окружном госпитале в городе Куйбышеве и лишь благодаря самоотверженности врачей и медсестер отделения травматологии сохраняет шанс вернуться в строй…

— Ну, Шубин! — Хантер вытер взмокший лоб. — Вот так залп! Ну, с меня бакшиш!

— Не шелести газетой, Сань! — капризно проговорила жена, не открывая глаз. — Спать мешаешь…

В Полтаве, в уютной хатке, что на славном переулке Быстровском, приезд целой оравы родичей вызвал ажиотаж. Предупрежденные заранее, дед и бабушка приготовили настоящее пиршество, был подан даже кролик, тушенный в белом вине, — любимое блюдо «старшего лейтенанта П-ко», как Хантер мысленно стал называть себя.

Возвращаясь в мыслях к статье Шубина, он ощущал легкость и полное спокойствие: теперь ни Монстр, ни Почтальон Печкин не осмелятся его травить. Этим хитрым и изощренным аппаратчикам волей-неволей придется хотя бы на время затаиться и притихнуть.

Тем не менее от взгляда Сашкиного деда не укрылись кое-какие перемены в поведении младшего внука. Когда после обильного ужина многочисленная родня собралась перед телевизором, где крутили какой-то приключенческий фильм о победоносной борьбе советских таможенников с международными контрабандистами и гнусными фарцовщиками, мудрый старик, прошедший три войны, вызвал Сашку в беседку под вишнями.

Там на полированном столике уже стояли обильная закуска и графинчик дедова «samgene», попросту — высококачественной домашней горилки, которой тот лечил все мыслимые и немыслимые болезни. Но как только выпили по одной, дед со стуком отставил чарку и направился в хату, дабы собственными глазами убедиться, что народ увлеченно переживает за таможенную службу и их с внуком беседе с глазу на глаз никто не помешает.