Приговор приведен в исполнение - Сергей Зверев Страница 35

Святой, надсадно гнавший автомобиль на север, не пользуясь тормозами и стирая покрышки на крутых поворотах, понимал, что гонка для колымаги, позаимствованной у албанцев, будет смертельной. Но он не ожидал такого скорого летального исхода. Не добравшись до гребня холма, движок аритмично застучал и заглох. Выйдя из машины, Святой сплюнул в сердцах в придорожную, порыжевшую от солнца траву. Приподняв капот с облупившейся краской и вмятиной посередине, он присвистнул и тотчас же отскочил подальше в сторону. Перегретый двигатель дымился, как вулкан перед извержением. Клубы сизого, с черными прядями дыма особенно интенсивно поднимались от радиатора.

– Все, сдох мотор! – выругался Святой, подарив ни в чем не виноватому жестяному корыту на четырех колесах мощный пинок в шину переднего колеса.

От города он отъехал совсем недалеко. Позади в долине виднелись смутные огни Сан-Стефано-дель-Сантино. До намеченного рубежа – перекрестка шоссе со скоростной автострадой, соединяющей восточное побережье с южной оконечностью Апеннинского полуострова, – оставалось двадцать пять километров. По обычной туристической карте, достаточно подробной, с пунктирами проселочных дорог, которая продавалась в каждом киоске за пять тысяч лир, Святой, которому было не занимать опыта в разработках операций по перехвату, установил оптимальное место для засады. До перекрестка трасса от нефтяного терминала была прямой, как стрела. Свернуть с нее было невозможно из-за гряды меловых отложений на одной стороне дороги и заболоченной низменности на другой. Трейлер с неизбежностью должен был проследовать мимо перекрестка, а уж дальше от магистрали, словно от ствола ветвистого дерева, отходили десятки дорог, на которых легко затеряться не то что большегрузному тягачу, а даже целой танковой дивизии.

Трейлер с цистерной был главной целью преступников и соответственно основной мишенью для Святого. Отступать от задуманного он не собирался. Мосты позади были сожжены.

Выместив гнев на колесе, Святой, забросив на плечо сумку, трусцой взбежал на гребень холма. Ландшафт, окутанный утренней дымкой, просматривался не далее чем на километр. Как раз в этом радиусе, чуть левее от обочины, торчал рекламный щит – ядовито-зеленый жестяной кактус с нахлобученной ковбойской шляпой, а в обнимку с колючим растением розовотелая, очень скудно одетая девица. За аляповатой рекламой угадывался грунтовый съезд к приземистому зданию, полыхающему неоновыми огнями.

Придорожный бар, названный в честь известного культового американского фильма «От заката до рассвета», не посещали добропорядочные туристы. Злачное местечко, приют рокеров, любителей почесать кулаки и продавцов наркотиков, редко контролировала полиция, если дело здесь не доходило до поножовщины и трупов. С хозяином, как когда-то объяснил хорошо осведомленный Дэвид Стерлинг, у комиссара полиции был негласный уговор самостоятельно улаживать конфликты.

– В каждом городе должен быть отстойник, куда стекается дерьмо! – так охарактеризовал бар «От заката до рассвета» старина Дэйв.

Отогнав накатом в кювет отслужившую колымагу, Святой, предпочитавший не оставлять лишних следов, забросал автомобиль ветками. Прокашлявшись, чтобы прочистить хватанувшие порцию дыма легкие, он бегом, в спринтерском темпе спустился по склону холма и, не меняя скорости, преодолел дистанцию до бара.

Восстанавливая дыхание после пробежки, Святой перешел на ходьбу. Пересек утрамбованную площадку, огороженную длинными жердинами, прибитыми к вкопанным в землю столбикам. Возле забора, стилизованного под ограду ранчо, стояли четыре мощных мотоцикла с причудливо изогнутыми рулями, гроздями фар и прочими излишествами. На почтительном расстоянии от них были припаркованы легковушки. Запомнив все, что было на стоянке, Святой, стараясь не привлекать внимания, вошел в бар.

Стойкий контингент к утру подустал. Субтильная девица вяло подрыгивала ногами под грохочущий камнепадом хард-рок, доносившийся из странных колонок. Шеренга помятых субъектов за стойкой добирала необходимое для полной отключки спиртное. Негр с кием бродил вдоль бильярдного стола, прикладываясь к бутылке с пивом. Словом, обстановка была непринужденной и раскованной. Пара сомнительных личностей с расширенными от наркоты зрачками продефилировала мимо Святого, призывно поводя бедрами, но он даже не потрудился определить половую принадлежность этих существ. Гораздо больший интерес вызывала четверка, оккупировавшая столик у игровых автоматов. Затянутые в кожу лохматые парни, принадлежавшие к международной моторизованной банде «Ангелы ада», миролюбиво накачивались пивом. Двое с помутневшим взглядом сидели, отвесив нижние челюсти, словно удивляясь количеству выпитого. Еще один, судя по симптомам впавший в алкогольную кому, балансировал на двух ножках раскачивающегося стула, выбирая, куда грохнуться. Самый мужественный, бородач с растительностью на лице, как у лидера кубинской революции Фиделя Кастро, зубами сорвав пробку с бутылки, щедро полил приятелей янтарной жидкостью. Процедура не возымела действия. Покачивающийся рокер определился и, сметая грудью опустошенную тару, завалился на стол. Двое, ненамного отставшие от упившегося до чертиков, так и продолжали ловить мух ртом.

Святой не спускал глаз с владельцев мотоциклов. Заказав кофе и гамбургеры навынос и заранее расплатившись, он, не испытывая никакого азарта, сидел, покачивая ногой в ритме слишком громкой музыки. Бармен успел доставить заказ, и Святой уже начал глотать омерзительно жидкий кофе, когда гривастый бородач, шумно отрыгивая, поднялся и направился к туалету, балансируя татуированными руками, чтобы удержать равновесие.

Добравшись до писсуара, бородач долго сражался с «молнией» замка. Выпустив наружу, пожалуй, единственный свой орган, оставшийся без синевы наколок, он, созерцая желтоватый поток, шлифующий кафель, с пьяной скорбью отметил:

– Слабовата струя. Мало пива пил!

Пальцами, унизанными перстнями с изображениями всяческой чертовщины вроде «Адамовой головы» и эсэсовских рун, рокер пытался совладать со своим детородным органом, не вписывающимся в прорезь ширинки.

Кто-то невидимый произнес над его ухом:

– С облегчением.

Тот яростно всхрапнул, найдя фразу оскорбительной и достаточной для потасовки с кровопусканием. Его рука нырнула в карман куртки за шипастым кастетом. На этом сознательная деятельность бородача прервалась коротким замыканием мозга и плавным одеревенением всего тела. Он зашатался, успев сообразить, что в навалившейся слабости виновато не пиво, а жалящее прикосновение около сонной артерии. Упершись лбом в никелированный краник наверху писсуара, рокер, растопырив ватные ноги, пытался пошевелить языком, агукая, словно младенец. Чья-то безжалостная рука собрала в горсть его роскошную бороду, немного перепачканную едой и пивной пеной, и затолкала в его же раззявленный рот.

– Извини, Карабас-Барабас, ситуация не оставила выбора, – волоча бессознательную тушу, объяснялся Святой. – Тебе дальше первого телеграфного столба все равно не уехать. Отоспишься, умоешься, бороду расчешешь, а к тому времени, может, полиция и мотоцикл найдет. Мне недалече сгонять надо.

Затащив рокера в кабину туалета, Святой опустил крышку унитаза и пристроил посапывающего бородача отдыхать. Сняв с него кожаную куртку, он убедился в наличии ключей, повертел в руках кастет и вернул устрашающее оружие владельцу.