Оплавленный орден - Сергей Самаров Страница 34

– И еще два номера телефонов людей, которых мы подозреваем. Это необходимый минимум.

– Уже легче. Осталось дождаться звонка командующего.

И полковник Мочилов сам позвонил…

* * *

– Шесть номеров… Думаю, Виталий Владиславович, можно, – выслушав просьбу Устюжанина, согласился командующий войсками спецназа ГРУ. – Только я попрошу тебя вместе с номерами прислать и запись того разговора, где Герострат участвует. Ты же докладывал, что такая запись есть? Или это было отмечено в материалах, которые мне передали…

– Я, кажется, не сообщал, товарищ полковник.

– Не важно. Главное, запись есть?

– Есть. В ФСБ.

– Пусть мне отправят. Только не на электронный адрес, естественно, а через шифровальный отдел. Я не думаю, что при перешифровке качество записи сильно исказится. Но у нас тут новую программу недавно испытали. Идентифицирует в автоматическом режиме человеческие голоса. Определенные голоса перекладывает в память в оцифрованном виде, а потом, во время проведения контрольных прослушиваний, имеет возможность сверить с теми новыми голосами, что предоставили программе. Пока, правда, идет отладка программы, но уже сейчас она дает гарантию идентификации от сорока до восьмидесяти процентов. Несколько раз дала даже стопроцентную гарантию, и безошибочно. Хотя сами создатели программы говорят, что стопроцентной гарантии быть не может. Но ты позаботься, подполковник, чтобы запись прислали. Адрес в ФСБ знают. Через сколько сделаешь?

– Рядом со мной сейчас сидит подполковник Крикаль из республиканского управления ФСБ. Он сейчас сразу поедет и перешлет.

– И хорошо. Я пока схожу в соседний подъезд к «космонавтам» – это мы так управление космической разведки зовем. Поговорю не в отделе, а сразу с руководством. Шесть номеров – это немало. Но я объясню ситуацию. Думаю, пойдут нам навстречу. Если не согласятся, придется идти по инстанции. Но я скажу, что и как будет обстоять. Позвоню.

– Спасибо, товарищ полковник, я буду ждать звонка.

– Когда вы планируете проведение операции?

– Минутку. Спрошу смежника. Мы еще не обговаривали конкретные сроки.

Устюжанин убрал трубку от уха:

– Виктор Львович, командующий спрашивает, когда мы планируем проведение операции?

– Зависит от московских чиновников. Как только они сообщат о прилете, сразу включимся в разработку. Обычно сообщение приходит за час до их выезда на аэродром.

– Товарищ полковник, мы начнем работать, как только получим сообщение из Москвы, – сообщил Виталий Владиславович командующему. – Министр внутренних дел и директор ФСБ, думается, полетят одним рейсом. Нас они пока в известность не ставят. Поэтому работать будем оперативно по команде «Тревога!».

– Обычный режим, – вздохнул Мочилов.

– К сожалению, обычный, – согласился Устюжанин.

– Мне тоже, думаю, что-то узнать не удастся. ФСО такие вещи, как правило, не афиширует, а лично я не знаком ни с министром, ни с директором ФСБ. Короче говоря, давай так договоримся. Как только у тебя будет сообщение о часе икс, сразу позвонишь мне и поставишь в известность. Я больше чем вдвое увеличил количество переводчиков на расшифровке телефонных разговоров. Мы собрали всех переводчиков, которых смогли найти.

– Понял, товарищ полковник. Обязательно сделаю. До связи…

– До связи…

Едва Виталий Владиславович отключился от разговора, как его мобильник вновь зазвонил. Определитель показал номер майора Искандарова, психолога аналитического центра ФСБ Дагестана.

– Подполковник Устюжанин. Слушаю вас, Бадрулла Багдасарович.

– Я, товарищ подполковник, по вашему обращению. У нас уже готов психологический портрет амира Герострата. Составлен на основе его действий и на основе лексической экспертизы состоявшегося разговора. Единственного, когда мы имеем полную уверенность, что участвовал в нем именно Герострат. Все остальные записи не идентифицированы с этой записью. Там говорят другие люди. Их разговоры мы даже на экспертизу не отдавали, поскольку там террористического акта не совершалось, а экспертиза – дело сложное, долгое и, чего уж греха таить, не дешевое для республиканского управления. Это не наши специалисты работают, а все специалисты со стороны считают, что наш бюджет измерить невозможно.

– Как мне получить ваши материалы, Бадрулла Багдасарович?

– Я передам для вас экземпляр подполковнику Крикалю, как он появится в управлении.

– Он сейчас у меня сидит. Я попрошу его забрать как можно быстрее. Спасибо.

– Не за что. Мы не специально для вас работали. Просто вам сделали один лишний экземпляр. И я от себя несколько строчек приписал по вашему персональному запросу. До встречи, если встретимся.

– До встречи, Бадрулла Багдасарович.

Подполковник Крикаль вопросительно поднял брови, ожидая объяснения, и Виталий Владиславович уже хотел было начать говорить, как раздался следующий звонок. На сей раз, как показал определитель, звонил Исмаилов. Пришлось только руками развести, прося подождать.

– Подполковник Устюжанин. Слушаю.

– Список я вам, Виталий Владиславович, так и не подготовил, – со вздохом сообщил Исмаилов, – но спешу сообщить, что он уже пополнился еще одним событием, объяснить которое я при всем желании не смогу.

– Говорите. Попробуем разобраться. Если не сразу, то хотя бы со временем.

– Ситуация тут такая, что с ума сойти можно. И все предпосылки к этому имеются. У нас сейчас заканчивают работать эти парни… Из ФСБ… Целый день народ мучают. Меня несколько раз из кабинета выдергивали, чтобы я на месте ту или иную ситуацию обрисовал и предложил им свою версию случившегося. Я выходил, естественно, закрывал кабинет на ключ, как привык это делать. И вот, возвращаюсь снизу после очередного вызова и надумал было жене позвонить. Она у меня в Махачкале осталась. Ищу мобильник и не могу найти. Мысли о воровстве у меня не возникло. Решил, что я трубку дома оставил, потому что всегда утром ее на зарядку ставлю и иногда забываю. И я не поленился домой съездить. Действительно, мобильник на зарядном устройстве. Поехал назад. И уже в кабинете сообразил, что вы мне сегодня звонили на этот телефон. А я домой не ездил и оставить телефон мог только утром. Дубликата мобильника у меня, естественно, нет, тем более с аналогом сим-карты. Вот я и думаю, то ли черти балуются, то ли я с ума потихоньку схожу. Допускаю и то и другое. Но со стороны, может быть, виднее. Не подскажете, Виталий Владиславович, что происходит? Про белую горячку можете не говорить. Я знаю, что это такое, но у меня даже запоя не было. Бутылка коньяка из здорового мужчины больного алкоголика не сделает. А я всегда был на выпивку крепок. Не проберет меня такая доза.

– Я думаю, товарищ полковник, это событие из разряда предыдущего. Я говорю про инцидент с оторванной пуговицей. Но мы с этим тоже должны разобраться. И разберемся.