Охотник - Александр Новиков Страница 34

Гурон сказал Анфисе: дальше я один, ты сиди здесь. Странно, но на этот раз она не стала возражать, кивнула, сжалась.

Гурон двинулся вперед. Стрельба продолжалась и была где-то уже совсем рядом. Очень скоро Гурон заметил впереди лежащего человека. Остановился, лег, присмотрелся и понял, что человек мертв. Вполне возможно, что именно он "рассыпал" на земле гильзы… Гурон подполз к покойнику: почти новенький камуфляж, кроссовки… залитое кровью смуглое бородатое лицо с азиатскими чертами. В левой руке плотно зажат "Калашников", из широких нагрудных карманов торчат два запасных магазина. На груди – полевой бинокль, на черных ремнях портупеи – кривой кинжал в ножнах и новенькая пистолетная кобура.

Несколько секунд Гурон разглядывал покойника, потом вырвал у него автомат. Мертвец держал оружие крепко, но Гурон рванул и вырвал. Вытащил оба магазина, сунул в карманы. Расстегнул кобуру, извлек новенький "вальтер", проверил – магазин полный, патрон в патроннике… Снова пополз вперед, на звук выстрелов.

Через пару минут он вынырнул из низинки. Туман разошелся, и Гурону открылась картинка: впереди справа, всего в сотне метров от него, устроились среди камней двое с ручным пулеметом. На пятьдесят метров дальше, на небольшой высотке, расположился еще один пулеметный расчет и несколько бойцов. Все бородатые, в таком же камуфляже, как и на трупе, который он нашел… Перед позициями пулеметчиков лежало невспаханное поле шириной метров двести пятьдесят – триста. Посреди поля – небольшая роща. Даже не роща, а просто группа деревьев, да несколько валунов между ними. На этих-то деревьях и был сосредоточен огонь пулеметов. Среди деревьев Гурон заметил две… нет, три человеческие фигурки. Подумал: да, ребята, попали вы, как кур во щи. Положение у вас, прямо скажем, дрянь.

Стрельба затихла. Гурон пристально всмотрелся в фигуры между деревьями… и вдруг увидел тельняшку, мелькнувшую в распахе камуфляжной куртки. Стало тут капитану Петрову не по себе. Несколько секунд он лежал неподвижно, потом быстро вернулся к трупу, сорвал с груди бинокль.

Шестикратная оптика приблизила островок деревьев посреди поля… приблизила и ребят в тельняшках и черных беретах, с "калашниковыми". Гурон пробормотал: красиво гуляем, ребята… Он отчетливо видел, как человек в черном берете отсоединил магазин от автомата, начал выщелкивать патроны… Гурон видел даже, как шевелятся его губы под рыжеватыми усами, считая: один, два, три… пять, шесть… семь…

Гурон стиснул зубы – ему самому доводилось считать патроны, и он очень хорошо знал, как это бывает и что означает.

Губы под рыжеватыми усами еще несколько раз шевельнулись. Гурон не столько прочитал, сколько догадался, что человек произнес: е… твою мать – пи…дец! Отвоевались!

Гурону все стало ясно.

А человек загнал патроны в магазин, присоединил магазин к автомату и что-то сказал второму. Второй кивнул, вытащил из кармана разгрузки гранату, вытащил оттуда же короткий шнур. Подергал, проверяя, надежно ли он закреплен, и начал привязывать к кольцу чеки. Снова загрохотал пулемет, полетели листья и ветки, срезанные с дерева.

Гурон еще раз сказал: красиво гуляем, славяне, – передернул затвор, поставил переводчик на одиночные, прошептал: держись, славяне! Сейчас дадим прикурить.

Оба пулеметных расчета были, как на ладони, а расстояние даже до дальнего не превышало сто пятьдесят метров… Эх, да с "Калашниковым"! Да с двумя-то полными магазинами! Да когда они не ждут удара с фланга. Приходи, кума, любоваться.

Он прицелился в пулеметчика: бах-бах! Бородатая голова дернулась, ткнулась в приклад пулемета. Его напарник еще ничего не понял, пригнулся… видимо, он считал, что пули прилетели со стороны рощицы в поле. Он еще ничего не понял, а Гурон снова дал сдвоенным: бах-бах!.. Готов второй.

Гурон мгновенно перенес огонь на дальнюю группу, продолжая работать в своем фирменном стиле – сдвоенными: бах-бах! Бах-бах! Он сделал четыре выстрела и уничтожил второй расчет. Один из пулеметчиков был, кажется, только ранен, но никакого значения это не имело… это даже лучше – вид раненого деморализует сильнее, чем вид убитого.

Оставшиеся в живых бородачи наконец сообразили, что их обстреливают с фланга. Часть из них спряталась за камни, часть открыла бешеный огонь по Гурону. Ничего, пусть порезвятся – ситуация уже переменилась, она совсем не та, что была всего полминуты назад. Гурон перекатился в сторону, прицелился, снял еще одного. Снова перекатился, посмотрел в сторону деревьев. Увидел, что черные береты зашевелились. Кто-то высунулся из-за дерева, надсадно, сипло закричал:

– Эй! Ты кто? Ты откуда взялся, братушка?

Гурон был изрядно оглушен выстрелами, да и расстояние скрадывало крик. Он почти ничего не понял, но крикнул в ответ:

– Держись, славяне, прорвемся!

Скорее всего, черные береты тоже не поняли Гурона, но оживились и даже поддержали огнем из нескольких стволов. Гурон перевел АК на автоматический огонь, дал длинную очередь по высоте. Быстро заменил полурасстрелянный магазин и побежал, постреливая, к высоте. От перелеска в том же направлении побежали трое с автоматами наперевес…

Кричали: ура! От этого слова у Гурона мороз пошел по коже. Он тоже заорал: ура-а-а! Ему было очень хорошо.

Через минуту все было крнчено. Из десяти моджахедов ушел только один.

Гурон и трое в черных беретах стояли напротив, друг друга.

– Слушай, ты откуда взялся? – спросил высокий усач – тот самый, что считал патроны.

– Да так… мимо шел. Смотрю: вы тут гуляете. А у меня аккурат сигареты кончились. Дай, думаю, стрельну сигаретку.

– Сигареткой угостим, – сказал усатый. Он перекинул автомат из правой руки в левую, протянул грязную руку: – Евгений. Можно проще: Князь.

– Иванов, – сказал Гурон. Все засмеялись. А один – крепкий, светловолосый – сказал:

– Ну коньечно… тутай все ивановы, да? Един я Михульский.

Князь сказал:

– Не переживай, Томек. Скоро из госпиталя Петр вернется.

Томек вытащил из кармана пачку "Лаки страйк", протянул Гурону. Гурон взял сигарету. Томек протянул руку:

– Михульский. Можно: Томек. Польша.

Гурон ответил:

– Иванов. Можно: Иван, – подумал и добавил: – Советский Союз.

Третий боец тоже протянул руку, представился:

– Александр.

Князь обернулся в сторону перелеска, махнул рукой. Через несколько секунд оттуда вышел еще один человек – четвертый, которого Гурон раньше не засек. Прихрамывая, двинулся к высоте. Глядя на него, Гурон вспомнил про Анфису. Сказал:

– Мужики, я не один… сейчас отлучусь, приведу человека.

Черные береты переглянулись, но никто ничего не спросил.

Гурон нашел Анфису там, где оставил. Женщина сидела на камне, обхватив локти ладонями. Увидев Гурона, вскочила, заплакала. Он подошел, обнял. Сказал: ну, что ты? Что?