Дорога смерти - Илья Бушмин Страница 33

Что было потом, он помнил смутно. Курилка. Туалет. Бутылка вина, которую Рябцев пил в курилке прямо из горла, куря одну сигарету за другой. Тот самый несчастного вида мужичок, которого Рябцев выцепил неизвестно где и что-то пьяно говорил ему.

— Вот ты женат? Жена тебе изменяла, нет? А ты? Вооот. Потому что мы, мужики, мы как собаки. Верные. — кажется, Рябцев лез к нему обниматься. — А бабы… Они как… Ну ты понял, да? Какой козел придумал эту херню, что мужикам лишь бы под юбку к кому залезть? Может, бабы и придумали, а?

А потом Рябцев вдруг как-то оказался на улице. Вика, злая, со стиснутыми зубами, шла рядом. Они двигались через парк в центре Домодедово, срезая дорогу на пути к дому.

— «Володя, только не опозорь меня»! — едко пищал Рябцев, пародируя голос Вики. — Конечно, тебя нельзя позорить. Меня, б… дь, можно! Я же один раз утерся, могу и дальше утираться, да? Мне в рожу харкают, а я утираюсь и живу дальше! Так ты считаешь?

— О чем ты вообще говоришь?! — простонала Вика.

— О чем? О чем?! Ты и этот рыжий п… дор — это что было? Это не позор? — Рябцев махал руками и сжимал кулаки. Ему хотелось врезать куда-нибудь, что-нибудь сломать. Боль, обида и огромное количество вина требовали выхода. — Я сижу там как черт, а ты с ним ржешь, вьешься вокруг него как… как кошка! Вы шушукаетесь, он чуть ли не раздевает тебя! И как будто вы одни там! Ты на меня за эти полчаса не посмотрела ни разу! Для этого ты меня сюда потащила? Для этого? Чтобы в душу опять насрать?!

— Какие полчаса! Володя, ты нажрался, вот тебе и мерещится! Ничего не было!

— Я ничего не выдумываю!

— Господи ты боже мой! — Вика в бессилии закатила глаза. — Это просто коллега! Мы просто танцевали! Это корпоратив, там так делают! Люди танцуют и веселятся! Что с того? Ну паранджу на меня надень, тебе легче будет?

— Может, лучше пояс верности? А ключ выкинуть нахрен с моста какого-нибудь?

Вика широкими глазами посмотрела на него.

— Ты мне не веришь?

— Я тебе верил! — загрохотал Рябцев. — Верил! А ты наставила мне рога! Ты, б… дь, как думаешь, верю я тебе сейчас или нет?

— Володя…!

— Ты с ним спишь? Давай, признайся! Я не удивлюсь уже даже! Спишь с ним, да? Это он, тот самый твой Вадим?

— Его Игорь зовут! Опять Вадим! Господи…! Вадима нет, это было… один раз, это было давным-давно, я сто раз объясняла тебе, извинялась! Нет никакого Вадима! И я тебе не изменяю! Я просто танцевала с коллегами!

— Хватит! Я все видел! Не оскорбляй мой разум, ясно? Я ВСЁ видел! Я ору, но я имею на это право! Я тебе не изменял ни разу, потому что я женился, чтобы спать с женой, а не как ты — трахаться со всем, что шевелится! — Рябцев, проходя мимо урны, не выдержал и с силой пнул ее. Чуть не упал. Урна загрохотала, но устояла. — Что, Вика, не нравится? Тогда вали нахер к своему рыжему! Вперед!

И Вика ушла. Пока Рябцев готовился врезать по урне еще раз, она двинулась вперед по парковой аллее, в темноту, и через десяток метров расстаяла в ночи. Лишь был слышен затихающий стук ее каблуков по асфальту.

Рябцев оставил урну в покое. Все настроение что-то бить, ломать и крушить пропало разом. Рябцев увидел скамейку рядом. Тяжело опустился на нее. Достал пакет табака. Половина пакета просыпалась. Рябцев выматерился, но продолжил свое занятие. А потом закурил, сидя в одиночестве в темном парке и проклиная свою жизнь.