Ночная стража - Илья Деревянко Страница 33

– Так точно… Никак нет… Разрешите идти?.. – хором простонали гаишники. И, получив разрешение (в виде короткого кивка), на коленях уползли в будку, волоча за собой автомат с жезлом.

– Мастер-класс! – искренне восхитился я. – Хотя нет, не то… Вы… настоящий…

– Не надо, Дмитрий. Похвала – яд! – прервал меня дядя Миша, втапливая педаль газа. «Опель» вновь залавировал в густом автомобильном потоке. – И ничего особенного тут нет, – спустя секунд тридцать выдал куратор. – Способ воздействия тот же, что на подземных мутантов.

– «Чубайсы» (и прочие) либо удирают в панике, либо дохнут, – осторожно возразил я. – А эти… Гм!.. Эти «мутанты» живы-здоровы. Почему?

– Потому что в них осталось немало человеческого, – нехотя ответил он и больше за всю дорогу не проронил ни слова.

К Телецентру мы подъехали в начале одиннадцатого утра. Оставили «Опель» на служебной автостоянке и спокойно проникли в здание: без пропусков, без пригласительных билетов, в упор не замеченные охраной. Проскользнули аки призраки. Впрочем, благодаря урокам дяди Миши такое уже стало для меня нормой… Внутри мы разделись. Куратор отправился прямиком в ту студию, где завтра с утра должен был выступать «Н». Мне же он велел прогуляться по Телецентру, изучить входы-выходы (особенно в подземные коммуникации), специально следов не оставлять, но поразвлечься в пути, «если душа того пожелает».

Душа, разумеется, пожелала, да еще как! Правда, под «развлечениями» следовало понимать «шуточки» если не летального, то весьма и весьма плачевного характера для всех встреченных мною негодяев. Дело в том, что я люто ненавидел поганые реалити-шоу типа «Дом-1», «Дом-2», «За стеклом» и т. д. На дух не выносил порнуху, для приличия именуемую эротикой. Терпеть не мог оккультные передачи и, разумеется, всех тех, кто был причастен к этому безобразию. «Вот уж поквитаюсь с вами, уродами! Попадитесь только под руку!» – расставшись с начальником, кровожадно подумал я и неспешной походкой двинулся по кишащему народом Телецентру. Как и в том кафе, где я отрезал уши господину Абдулаеву, никто не обращал внимания на вашего покорного слугу. Длинноногие, обильно раскрашенные девицы и хлыщеватые молодые люди (по виду явно тутошние, укоренившиеся. – Д.К.) либо сновали туда-сюда по каким-то архиважным делам, либо тусовались около страхолюдных «папиков», источая одновременно запахи парфюмерии, безграничную преданность, заискивание, полную готовность мчаться куда прикажут, жажду повышения и готовность расплатиться за оное хоть душой, хоть телом (задом, передом, ртом или чем благодетель пожелает). «Папики», однако, взирали равнодушно на «отработанный материал» и, в свою очередь, хищно высматривали в толпе «свежачок».

Внезапно один из них (носатый, волосатый, кривоногий) грубо растолкал свору прихлебателей и косолапо устремился к дородной, расфуфыренной мадам, приведшей в Телецентр двух двенадцатилетних близнецов (мальчика и девочку). Дети неуверенно озирались по сторонам. Зато их мамаша чувствовала себя как рыба (вернее, акула) в воде и бесцеремонно раздвигала толстым животом субтильное море «укоренившихся».

– Здравствуйте, уважаемый Ашот Соломонович! – завидев «волосатого», расплылась в керамической улыбке она. – Безумно… безумно рада вас видеть!!! Вот, привела своих детей на кастинг, как договаривались…

– Они здоровы? – щупая взглядом близняшек, деловито осведомился «папик». – Ничего такого… э-э-э… не подхвачу? А то время нынче… кхе… кхе… Понимаешь, в общем…

– Обижаете! – вновь продемонстрировала искусственные зубы мадам. – Оба девственно чисты. К наркотикам сроду не притрагивались. И блюду я их. Гулять ходят исключительно под моим присмотром!

– Словá, словá! – хмуро проворчал «волосатый».

– Подкрепленные заключением врачей! – нисколько не смутилась противная толстуха. – Вот, извольте, справочки, хи-хи-с! По всем, так сказать, вопросам, – она суетливо достала из сумки папку-скоросшиватель.

– Другое дело! – оживился «папик». Внимательно просмотрел справки, плотоядно облизнулся (причем в заплывших глазах его вспыхнул желтый, дьявольский огонь) и гадко осклабился: – Годятся! Как звать-то пташек?

– Саша и Маша.

– Гы-ы! Прямо как в известном сериале. Гы-гы!.. Ладно, идемте, дети. Сейчас у нас состоится кастинг! – последнее слово он произнес подчеркнуто, с весьма двусмысленным подтекстом. И закосолапил к одной из дверей. Близнецы покорно двинулись за ним.

– Выполнять все, что прикажет Ашот Соломонович! Если он будет недоволен вами, в детдом сдам!!! – коброй прошептала им вслед мамаша.

«Мразь поганая! – полыхнуло в моей душе. – Ради денег, ради мещанского тщеславия сознательно отдает детей заведомому извращенцу!.. Со справками об отсутствии ВИЧ-инфекции и прочих заразных заболеваний… Господи, мерзость-то какая!!! Аж блевать хочется!.. Стоп, эмоции в сторону. Лучше выдам «гостинцев» и неруси мохнатой, и сутенерше зубастой!!!»

Тенью мелькнув мимо мадам, я по ходу поразил пальцами две точки на ее жирном теле. И когда Ашот Соломонович (открывая дверь) оглянулся на близнецов, никем не замеченный проник в комнату. Она представляла собой нечто вроде спальни (но не для сна предназначенной): с широким диваном, пушистым ковром на полу, со множеством зеркал (в том числе на потолке), с крупноформатными порнографическими фотографиями на стенах… Воздух пропах пóтом, спермой и французской парфюмерией. В центре на небольшом возвышении с внутренней подсветкой торчал длинный пластиковый шест. (Совсем как в стриптиз-баре.) На полу валялись кем-то забытые кружевные трусики. Судя по размеру – подростковые. Похоже, «кастинги» проходили тут регулярно, не реже двух-трех раз в день…

Суетливо заперев дверь на ключ и спрятав оный в нагрудный карман, Ашот Соломонович включил музыкальный центр. Помещение наполнилось слащавыми завываниями известного певца-педераста. Довольно хрюкнув, «папик» снял штаны с трусами, плюхнулся голым задом на диван и, раскорячив ноги, скомандовал:

– Ты, девочка, медленно раздевайся у шеста под музыку (надеюсь, мать тебя обучила). А ты, пацан, делай мне минет: старательно! с вдохновением!.. Когда щелкну пальцами – поменяетесь. А потом «покувыркаемся» в кроватке все втроем. Если я останусь доволен – устрою вас в телешоу «Юные таланты». Если нет… Ой!!! Мля-ё-ё-ё!!! У-у-у-у-у-у-у!..

Получив особый удар из арсенала дяди Миши, извращенец с хрустом согнулся в дугу. (Причем губы его уткнулись прямиком в напряженный пенис.) Грязно выругался, задергался и, не в силах разогнуться обратно, протяжно, по-собачьи завыл [45].

Отперев дверь обычной булавкой, я шепнул детям: «Уходите отсюда. Зовите психиатров», – и, не замеченный ими, вновь оказался в коридоре. Там мамаша-сутенерша вкушала последствия моих тычков. А именно – ходила по коридору на четвереньках, выпятив толстый зад. Пучила в ужасе рачьи глаза и беззвучно разевала зубастую пасть. Работники Телецентра хихикали, показывали на нее пальцами. В следующий момент из «кастинговой» комнаты выскочили оба близнеца с криками: «Смотрите!.. Ашот Соломонович с ума сошел!..» Несколько человек как по команде заглянули туда, и хихиканье сменилось громовым злорадным хохотом. Кто-то начал вызванивать по мобильному «Скорую психиатрическую», а я (очень довольный содеянным) прошмыгнул дальше в подвал… (Надо же выполнить приказ шефа и проверить вход в подземные коммуникации. – Д.К.)