Кто не думает о последствиях... - Данил Корецкий Страница 32

«Мне всего двадцать лет, – думала Зарема. – А я непонятно кто – ни мужняя жена, ни вдова… Ведь с маленьким сыном на руках тяжело одной. А по ночам так ноет низ живота и простыня становится мокрой…»

Спустя полгода после пропажи Магомеда природа взяла свое. Маленький Аслан мирно посапывал в своей кроватке, а в это время его мама совсем не по-детски постанывала на полу, под дядей Вахидом.

Это был большой грех – по шариату за такое побивают камнями. Придя в себя, Зарема даже расплакалась. Близ ее родного села в поле есть бездонная дыра, говорят, что если долго смотреть в нее, то разглядишь сполохи адского пламени и услышишь крики грешников… По ночам в нее сбрасывают неверных жен, теперь и ей прямая дорога туда…

– Не бойся, никто не узнает, – успокаивал ее Вахид. – Я и пришел незаметно, и уйду так, чтобы никто не увидел…

«Острый нож рано или поздно выглянет из кармана…» – сомневалась Зарема.

Действительно, как тут можно скрыть прелюбодеяние? Это ведь не Махачкала, не Дербент… Камры представляют собой большой муравейник, в котором крыша коровника может одновременно являться полом жилого дома соседей сверху. Узенькие переулки местами не позволяют свободно разойтись двум встречным. Слева и справа множество калиток, дверей, проулков, ведущих не поймешь куда. Не всегда разберешь – находишься ты на улице или уже в чьем-то дворе. Можно зайти в калитку где-нибудь в нижней части села, а выйти по лабиринту улочек и дворов в верхней его части. Такая застройка хороша для защиты тех, кто скрывается от неверных, но очень плоха для тех, кто хочет остаться незамеченным…

– Ты не знаешь, как я могу маскироваться, – усмехался в ответ возлюбленный. – Я столько раз сидел в секретах – рядом пройдешь и не увидишь!

Сомневаться в словах Вахида причин не было. Он человек серьезный, офицер, служит в погранотряде, у него даже пистолет есть, Зарема видела… Дом, в котором он проживал со своей женой и двумя детьми, находился недалеко от отряда, в соседнем селе. Этот дом, довольно просторный внутри, снаружи не сразу-то и заметишь. С улицы виден лишь высокий глухой забор с гаражными воротами. На самом деле это и есть вход в дом, а сам «гараж» – своеобразный коридор. Жителю Саратова или Рязани будет непонятно: зачем честному человеку такие ухищрения, а здесь это в порядке вещей – очевидно, такая осторожность в крови у горцев. Тут в каждом третьем доме есть скрытый бункер, потайной выход, тайник под собачьей будкой… Зарема вначале тоже удивлялась, а потом привыкла. Она же не коренная жительница, она одна из немногих, которую взяли замуж из Хуптена. Так редко бывает, чтобы жену взяли из другого села. Камринцы считают себя выше других, и большинство браков заключаются между родственниками. В результате кровосмешения за несколько столетий почти все камринцы породнились между собой…

И действительно, Вахид показал себя опытным конспиратором: тенью выскользнул в черноту ночи и растворился в ней бесследно. Никто ничего не заметил.

Жизнь продолжалась.

* * *

Тушетия. Село Омало

Это утро в Омало выдалось ясным и теплым. Ни жарким, ни прохладным, а приятным и ласковым. Мягкий солнечный свет заливал комнату. Гоча проснулся, но вставать с постели не торопился: спешить некуда. К зиме он подготовился, постояльцев нет и не предвидится. Начались дожди, дороги раскисли, добираться нужно только на джипе с полным приводом. Или заказывать спецрейс вертолета, как те браконьеры, что улетели на позапрошлой неделе. Но такие богачи здесь редкость, они обычно в других местах отдыхают. Да и делать сейчас туристам здесь нечего…

Но залеживаться он не привык: поднялся, в одних трусах до колен вышел на крыльцо, глубоко вдохнул чистый воздух, посмотрел на горные хребты вокруг, на снежные пики, на парящих орлов… Эта красота стала привычной и уже не замечалась, как не замечаются родные стены, без которых не мыслишь жизни…

– Гоча, смотри-ка, к нам гости! – закричал с улицы Сандро.

«Туристы, в такую рань? – удивленно подумал Гоча. – Затемно выехали, что ли? Зачем, интересно…»

Он вернулся в дом, надел штаны, клетчатую рубашку с закатанными рукавами, обрезанные резиновые сапоги, чтобы в достойном виде встретить приближающуюся машину. Но тут услышал приближающийся гул турбовинтового двигателя – вертолет! Странно. Кто это может быть?

Они с Сандро поспешили к посадочной площадке и увидели, как там с ювелирной точностью приземлился «Ми-8» в камуфляжной раскраске. Пограничная полиция. Знакомый пилот издали помахал Гоче рукой. С ним прилетел худощавый человек в четырехцветной камуфляжной форме НАТОвского образца. Пилот за его спиной похлопал себя по плечу и поднял соединенные кольцом большой и указательный пальцы. Так рыбак, которого держат за одну руку, показывает, какого размера был глаз у выловленной им рыбы. Но в данном случае жест означал не огромную рыбу, а большие звезды на погонах.

«Большой босс! – подумал Гоча. – Зачем он здесь?»

Они с Сандро переглянулись. Тушинцы не любят неожиданных визитов, не любят начальников, не любят интереса к своим персонам, не любят незнакомцев. Но раз прилетели, то деваться некуда…

Пилот и незнакомец приблизились. При ближайшем рассмотрении никаких погон на камуфляже «Большого босса» не оказалось вовсе. У него было мясистое розовое лицо, маленькие внимательные глаза, большой клювообразный нос. На вид лет сорок – сорок пять…

– Это наш дознаватель, – представил гостя пилот на правах знакомого.

– Здравствуйте, уважаемые! – поздоровался «Большой босс», доставая из нагрудного кармана служебное удостоверение. – Майор Гогоберидзе. Мне нужно задать вам несколько вопросов…

В левой руке он держал коричневую кожаную папку. Форменной фуражки на нем не было, легкий ветерок шевелил редкие рыжие волосы.

«Значит, действительно, начальник, – определил Гоча. – Раз не боится ходить без головного убора, значит, никто его не контролирует…»

– Здравствуйте! – ответил Гоча. А Сандро солидно кивнул, будто присоединился к приветствию.

– А скажите, уважаемые, вы видели вертолет недели две назад? Такой же, как наш, только без пятен, просто зеленый, – Гогоберидзе указал рукой в сторону «Ми-8», возле которого курили два автоматчика в такой же одежде, как и у самого майора.

«Это, наверное, пограничная форма, – догадался Гоча. – А вертолетчики в своей, летной прилетают, в синей…»

И, довольный собственной сообразительностью, степенно ответил:

– Конечно, видели! Он здесь приземлялся, постояльцев наших забрал.

– Вот как я удачно на вас сразу вышел! – оживился майор, доставая диктофон. – Давайте, рассказывайте, как все было? Только по одному. Начнем с вас, – он указал на Гочу. – Давайте с начала и по порядку. Точную дату не помните?

– Почему не помню? У меня на календаре все отмечено… Пройдемте ко мне, чего здесь стоять?

Сандро сел на завалинку, а майора с пилотом Гоча провел к себе в дом. Слева от входа, над обеденным столом висел плакатный календарь с изображением помидоров, огурцов и лука, видимо призванный возбудить аппетит у постояльцев.