На ветрах разбойных лет - Валентина Коростелева Страница 31

– Глеб Глебович, у вас все… дома? – почти с тревогой спросил Хабит.

– Да, да, я кое-что знаю, – «врубился» наконец-то мэр. – В трудное вы попали положение, однако. Надо как-то из него выбираться. «Кардинал» наш не зря это имя носит. За ним – целая комиссия, всех не приструнишь, как говорится…

– Но дело всё в нём! И я не сомневаюсь, что остальные, извините, вроде бесплатного приложения… – Хабит начинал терять терпение.

– Ну, зачем же так… – Глеб Глебович аккуратно дотронулся салфеткой до шикарных, чёрных и мягких усов, что сводили с ума не только секретарш. Поговаривали, что в роду у Главы были князья. Так или нет, но что-то изысканное и галантное явно проглядывало на ещё моложавом его лице. А за глубокие карие глаза ещё в школе его дразнили девчонкой.

– Так что же, Глеб Глебович? – уже поневоле раздражённо повысил голос Хабит. – Я не хочу напоминать вам, благодаря кому вы стали Главой…

– Меня народ избрал! – парировал Глава. – Всех не купишь, не правда ли?

– Но вы к таким принципиальным не относитесь, – гнул своё Хабит, впиваясь острыми глазами в собеседника, отчего у того прошёл по спине неприятный холодок. – Поймите, не смогу я сейчас расплатиться с налогами!

– Я бы рад помочь, но вы же знаете нашего «Кардинала»: скала, и только!

«Трусишь, зараза, вот что», – подумал Хабит и бросил последний аргумент:

– На носу новые выборы, и мои ребята уже работают над стратегией… Или передумали баллотироваться?

– Да нет, назад уже, как говорится, хода нет.

– Хорошо, я беру «кардинала» на себя. Только вы не мешайте, договорились?… Что делать, такова жизнь: одни носят пианино, другие играют на нём… Кстати, говорят, у Петра Петровича растёт талантливый сын?…

– Да, собирается поступать в консерваторию…

– Пианист?

– Ну, да. А к чему вы это?

– Да так, из любопытства, – и глянул на часы. – Да у вас уже и обед кончился!

– Да-да, пора в кабинет… Между прочим, что хочу сказать… Сейчас все обернулись лицом к церкви, и, если бы вы… помогли…ну, хотя бы как-то, – это не осталось бы незамеченным… Конечно, я бы организовал прессу. Мне кажется, сейчас это был бы хороший ход…

– А ты иногда… словом, дело говоришь! Я не против. Тем более, это на руку и тебе, не правда ли?… Да, кстати. Мне очень нужны деньги сейчас, ты знаешь. А я слышал, что ты обхаживаешь артистку нашу… Имя ещё такое… красивое…Ну, напомни!

Глеб Глебович нехотя подсказал:

– Изольда.

Хабит оживился.

– Вот-вот! Поговори-ка с ней, что я даю ей надёжную крышу в виде охраны (сам понимаешь, красивая женщина и прочее), а она мне отстёгивает от своих концертов…

Мэр чуть не поперхнулся.

– Ты с ума сдурел! Это невозможно! И не такие это деньги… – От неожиданного предложения он даже побагровел.

Хабит усмехнулся.

– Такие, такие!.. Я всё знаю. И то, откуда у тебя такая реакция. Ещё не забыл сладку ноченьку? А со мной – не поделишься?… Ведь в городе хозяин – пока что я… И всё лучшее не должно проплывать мимо моих… ласковых рук…

И тут Глеб Глебович не выдержал, бросился на Хабита. Тот от неожиданности упал на диванчик уголка для vip-персон, но тут же вскочил и залепил мощную пощёчину мэру… В это время за ажурную занавеску заглянул один из людей Хабита, вопросительно глянул на хозяина…

– Всё нормально, – ответил Хабит. – Мы тут… по душам поговорили.

Глеб Глебович, стоя боком, кивнул головой.

– Спасибо за угощение, я поспешу…

– Не стоит благодарности. Всегда рад… – негромко, уже вслед проговорил Хабит, снова сел, пришёл в себя, нажал под столом на кнопку. Вошёл помощник.

– Позвони «Кардиналу», договорись о встрече – сегодня, в конце дня.

– А если не сможет?

– Сможет. Скажи, срочный разговор, важный не только для меня, – отрезал он худощавому щеголеватому парню.

Потом вызвал главного «бугая», ударную силу фирмы.

– Разберись сегодня с «Гелиосом», уже неделю тянут с долгами. Особо не стесняйся. Прижми этого Льва… Тоже мне – Лев! Чего бы он стоил без моей помощи! Всё забывают! Ну, так напомнить надо.

– А если отсрочку попросит? Говорят, и сам в цейтноте, свои налоги не может заплатить. Кто-то «кинул» его здорово.

– Нет времени. Пусть хоть из-под земли достанет!.. Всё, точка. Иди. Один хочу побыть.

На душе у Хабита скребли кошки. Впервые он чувствовал себя не столь уверенно, как раньше. «Пришла беда, отворяй ворота,» – так, кажется, по-русски? И Москва обнаглела, дерёт и дерёт…Туда отсылает, где, судя по всему, на победу рассчитывать не приходится? Или просто жиреет без меры? И что же – прахом вся работа, все эти годы? Ещё вчера он был здесь, в городе, негласным хозяином, а сегодня? Нет, так просто он отсюда не уйдёт. И с Главой посчитается, – только не сейчас. Не такой он, Хабит, чтобы его прижимали, как торгаша дешёвого! А уж если что… то с музыкой! Чтобы всем слышно было!..

– …Пётр Петрович, дайте отсрочку… ну, ещё недели на две-три… – втолковывал он «по-хорошему» под вечер.

– Не я правила придумываю. Долг ваш растёт уже месяц, сумма внушительная. Дело это, вы знаете, уже на контроле в налоговой полиции. Так что, при всем желании…

– Пётр Петрович, – набрался терпения Хабит. – Вы знаете меня, я человек слова и дела. Включите тормоза, вам известные, я знаю, вы можете это, у вас истинный авторитет, а я уже в долгу не останусь… Слышал, нынче конкурс в консерваторию очень большой будет?

– А при чём тут…

– А при том… всё во власти божьей, как на Руси говорят…

– Вот это не надо! Сам не продавался, и сына так воспитал.

– Значит, не поможете?

– Увы. Городу жить надо. А вы – один из главных…

– Спонсоров, – криво усмехнулся Хабит и пошёл к дверям. – Как знаете, как знаете…

А вечером в милицию поступило сообщение о разбойном нападении на сына заместителя Главы администрации, талантливого пианиста. Бандиты били по рукам, да так, что парня пришлось отвезти в больницу. Пётр Петрович, разыскавший ближе к ночи начальника ОВД города, понял из разговора с ним, что концы вряд ли найдутся и в этом деле. В лучшем случае свалят всё на какую-нибудь «шестёрку» и замотают следствие. Он понял, что это наглый и жестокий вызов Хабита, – и решил принять его. На Главу серьёзной надежды не было. Начальник милиции в последнее время, видимо, не случайно отводил глаза… Значит, придётся всё брать на себя. Боль за сына, возмущение наглостью кавказского варяга отметали все сомнения, любой страх за последствия такой схватки… Вот уж, действительно: