Пастырь из спецназа - Михаил Серегин Страница 31

– Сделаю вид, что поверила, – лукаво улыбнулась заместитель редактора, и разговор плавно потек вокруг да около проблемы, как вскоре выяснилось, интересовавшей их обоих весьма остро.

– Ладно, батюшка, ваша взяла, уговорили старуху, просвещу народ! – рассмеялась напоследок Алла Борисовна. – Тем более что редактор у нас в Питер по делам уехал…

– У меня нет слов, чтобы выразить вам свою признательность, Алла Борисовна, – встал и галантно поклонился отец Василий.

* * *

Статья вышла через два дня. Отец Василий жадно схватил купленный диаконом поутру номер, открыл разворот и охнул: старушка слово сдержала, и как! Прямо над рекламными заметками сектантов, почти на всю полосу располагался материал с интригующим названием «Аферы в России», и тут же, чуть более мелким шрифтом, подзаголовок «Быстро и прибыльно».

Он впился глазами в текст, и чем дальше читал, тем острее понимал, какую огромную услугу оказала православной церкви старая еврейка. Алла Борисовна обрисовала используемый аферистами механизм воздействия на основные человеческие побуждения такими простыми словами, что даже самый недалекий горожанин должен был понять, на чем его ловят. И, лишь дойдя до второй половины статьи, священник понял: поступок Аллы Борисовны вообще не имеет цены, потому что здесь замредактора описала основные псевдорелигиозные секты и весь используемый ими набор инструментов по выкачиванию денег.

«Ай да умница! Ай да молодец!» – возликовал отец Василий и кинулся звонить старушке, чтобы выразить свою искреннюю признательность. Но телефон был постоянно занят, и священник понял, что ей с той же целью наверняка звонит сейчас половина православного Усть-Кудеяра.

* * *

Отец Василий с воодушевлением отслужил повечерие и вышел во двор. В чистом небе, словно слезы просветления христианской души, сверкали ясные звезды. А морозный воздух был так свеж, что надышаться им было невозможно. Он улыбнулся и, безмятежно прикрыв глаза, пошел вокруг церковного двора, всем сердцем ощущая благолепие созданного господом мироздания. И лишь дойдя до наскоро устроенного для Стрелки в самом дальнем углу стойла, он прислушался, широко улыбнулся и немного ускорил шаг. Кобыла, как всегда, капризничала, требуя прогулки и личного внимания со стороны главного духовного лица округи.

– Ах ты, Стрелушка моя! – подошел он к любимой животине. – Ах ты, создание божье…

Стрелка поднялась на дыбы и с силой ударила о загородку. Священник ошарашенно отскочил.

– Стрелка! Ты что?!

Стрелка сделала «свечку» и снова со всей возможной силой ударила передними копытами по хлипкой деревянной загородке. И та не выдержала – разлетелась, освобождая проход на волю.

Отец Василий попятился: он не узнавал свою кобылу! Что-то такое ветеринар говорил – то ли эпидемия, то ли пандемия…

– Стрелка! – предупреждающе крикнул он и понял, что крик вышел слабым и неубедительным.

Стрелка коротко заржала и кинулась на него. Священник отскочил, и в тот же миг рядом с ним скользнула длинная, хищная тень. Трудно сказать почему, но отец Василий испугался. Смертельно.

Стрелка пробежала мимо него и встала, низко опустив голову и перебирая копытами. И тогда отец Василий увидел. Прямо перед мордой кобылы, прижавшись к забору, стояла… Вера, но в ее лице не было ничего человеческого, ничего теплого, ничего из того, что знал в ней отец Василий и за что так любил. И в руках у официантки кафе были зажаты прихваченные здесь же, у стойла, вилы.

– Вера? – моргнул священник. – Что ты здесь делаешь?

Он точно знал, что в это время в шашлычной Анзора самый большой наплыв останавливающихся на ночевку дальнобойщиков. Да и для самой Веры эти вечерние часы всегда были самыми прибыльными…

Вера облизнула губы и пошла на него с вилами наперевес.

Священник отскочил, и кобыла снова сделала «свечку», но Веру не ударила. Отец Василий плавно и быстро обошел официантку с фланга и, перехватив страшное оружие, выдернул его и отбросил в сторону.

– Вера! Что случилось?

Она не отвечала, и только нижняя губа вместе с подбородком мелко тряслась, словно она хотела что-то сказать и не могла.

– Пойдем! – решительно обнял ее священник за плечи и потащил в тепло бухгалтерии.

* * *

Они с Ольгой сделали все, что могли: растерли женщине уши и ступни, попробовали напоить отваром из успокаивающих трав, но Вера не могла сделать ни глотка, и все выливалось ей на кофту. Отец Василий позвонил Косте.

Долгие два часа Костя пытался установить, что происходит, и в конце концов взял у Веры анализ крови и отправил все в ту же комнату в конце коридора, в которой не так давно приходил в себя отец Василий.

– Ты ведь понимаешь, что я по правилам должен отправить ее в область? – спросил Костя.

– Но ты ведь этого не сделаешь? – вопросом на вопрос ответил священник.

– Конечно же, нет. Если ты выкарабкался, то и у нее есть шанс. Тем более что она не так опасна…

– Я бы не назвал ее неопасной… – покачал головой отец Василий.

– Ты себя не видел, – печально улыбнулся главврач.

– Слушай, Костя, ты должен с этим что-то сделать, – серьезно потребовал священник. – Ты же врач! Ты клятву Гиппократа давал! И ты прекрасно знаешь, чьих рук это дело!

– Ничего я не знаю! – с раздражением откликнулся главврач. – Твои анализы вообще ничего не показали. Ее – еще неизвестно, что покажут. Да если и покажут? Ты думаешь, Медведев даст этому делу ход? Глубоко сомневаюсь…

* * *

А назавтра отца Василия вызвали в ментовку.

– Тут к нам заявление поступило, – явно не зная, как и подступиться к этой теме, начал Скобцов, исполняющий обязанности начальника ГУВД.

– Говорите, я слушаю, – спокойно кивнул отец Василий.

– Некая гражданка утверждает, что вы покушались на изнасилование Веры Ивановны Холодковой… Вам знакомо это имя?

– Вера? – оторопел священник. – Разумеется, знакомо. А что, она разве подала заявление? – задал он самый дурацкий, наверное, вопрос, какой мог придумать.

– Наше законодательство признает право любого гражданина Федерации заявить о любом известном ему правонарушении… – пояснил Скобцов.

– Чушь какая! – возмутился священник.

– Почему чушь? – хмыкнул Скобцов. – Не чушь, а как раз нормальное гражданское право.

– Я не про это! – отмахнулся отец Василий. – Я про изнасилование!

– Так вы что, признаете сам факт? – побледнел Скобцов.

– Упаси господь! – сразу перепугался священник. – И в мыслях этого не держите!

Они проговорили два часа. Понятно, что Скобцов имени заявительницы не раскрыл, но, слава господу, ему хватило ума не пытаться сразу же, не расследовав все обстоятельства дела, повесить на православного священника это дикое преступление. В свою очередь отец Василий не стал скрывать своих мыслей и яростно выложил Скобцову почти все, что думает об организаторах этой грязной инсинуации.