Общий враг - Павел Захаров Страница 30

– Естественно… Кстати, Родька, тут пару недель назад к нам домой приходили из нашего военкомата. Ждут тебя на службу… Так смешно было смотреть на капитана, когда я ему сказал, кто ты и где ты…

– М-да, забавно, конечно…

– Чего ты ждал от службы? – Надя задала следующий вопрос.

– Стоп. – Леонид знаком попросил остановиться, – давайте я ракурс сменю. Солнце уходит, хочу точку поменять.

Оператор быстро передвинул штатив, после чего вечер вопросов и ответов продолжился.

– Чего ты ждал от службы? – повторила свой вопрос девушка.

– Чего я ждал от службы… Я знал, конечно, что… армия – это нечто большее, чем показывают в рекламе, или то, о чем расказывают на призывном пункте. Ожидал трудностей, в основном физических. Все солдаты – спортсмены, бойцы и стрелки… Да, еще я думал, что армия будет немного более прогрессивной, ну, в смысле использования технологий. Ведь сейчас только и говорят о прорывах в сфере коммуникации, компьютерном моделировании и робототехнике.

– То есть, я правильно тебя поняла – ты в своих ожиданиях обманулся?

– Нет, процентов на десять, наверное, обманулся. Может, слишком идеализировал армию.

– Переживал, когда узнал реальную картину?

– Нет, не переживал, хотя это, конечно, несколько неприятно… Впрочем… Так скажу – принял как данность. Чего тут переживать-то? Пришел – служи. Поехали дальше.

– Погоди, один момент… То есть, когда началась служба, ты обманулся в ожиданиях? Не получил то, что хотел?

– Несмотря на некоторые различия с моими представлениями, армия, в принципе, оправдала мои надежды. У меня все получается. Одного терпеть не могу – слишком много бумажной работы.

– Ха! То-то я смотрю, ты из-за письменного стола не вылезаешь, – Павел кивнул на винтовку в руках у брата.

– Как к твоему решению отнеслись родители? Друзья?

– Это было мое решение, которое я хорошо обдумал. Родители, конечно, поддержали. А друзья отнеслись, я бы сказал так… не негативно, но… Во всяком случае, без особого энтузиазма.

– Повлияло ли на твое решение пойти в армию отношение к армии в американском обществе?

– Да. Тут армию, да и вообще все вооруженные силы, уважают и смотрят на служащих с почтением и восторгом.

– Идет по улице в форме, – продолжил ответ Павел, – остановят, поблагодарят, руку пожмут… Меня такое отношение к армии приводило в…

– В восторг? – предположила Надя.

– Скорее – в легкий трепет. И тебе кажется, что это и тебя благодарят. Все это настраивает на определенный лад…

– Какое твое самое неприятное армейское «открытие», а какое – самое приятное?

– Самое неприятное… Двуличность некоторых отдельных сослуживцев. В одно и то же время они – твои лучшие друзья, а за спиной готовы вылить ведро грязи. Само присутствие таких людей было неприятным сюрпризом… А приятным… Приятным оказалось то, что тут намного больше свободы, чем я предполагал.

– Что было для тебя сюрпризом?

– Да не было особых сюрпризов. Перед службой я узнал достаточно, чтобы иметь хорошее представление о том, что меня ждет.

– Конечно, командировка в Ирак – основное событие. Когда ты принимал решение пойти в армию, ты предполагал, что могут послать в Ирак?

– Я знал, что пошлют или в Ирак, или в Афганистан… Я же пехота.

– Когда ты узнал, что тебя отправят в Ирак, как отреагировал? Что первое пришло тебе в голову?

– Первое, что пришло в голову – не пугать семью такими новостями.

– Ты с кем-нибудь подружился в армии? Нашел товарищей? Ты воспринимаешь их как друзей «на всю жизнь» или как товарищей, с которыми ты вынужден делить свое «время и место» в течение нескольких лет? Как ты думаешь, сохраниться ли дружба, товарищество, начавшееся в армии, после демобилизации?

– Ну как тут не подружиться. Быть одиночкой – не выживешь, только вместе. И я уверен, что буду поддерживать связь с товарищами после службы. Вот сейчас есть парни, которые уже ушли со службы, но мы постоянно общаемся через facebook – они интересуются, как у нас тут дела, чем занимаемся…

– Соотечественников, то есть – русских, в американской армии служит довольно много. Знаком с кем-нибудь?

– Конечно, знаком. Портнова вы уже видели…

– Как познакомились?

– Его к нам перевели.

– Как «отреагировали» друг на друга, когда поняли, что русские?

– Ну, прикольно было. Ему было приятно пообщатся с соотечественником на родном языке, – Родион улыбнулся. – Тут же все по-английски.

– Какое к тебе, как к русскому, было отношение в армии? Каким было отношение к тебе командиров и простых солдат, сослуживцев?

– О-о-о, это вообще отдельный разговор. Во время первого же построения, еще в учебке, сержанты спросили имена у нескольких парней, в том числе и у меня.

– Как зовут?

– Захаров, дрилл-сержант!

– За… ва… чего? Что за фамилия?

– Русская, дрилл-сержант!

– Ты что – коммунист?!

– Никак нет, дрилл-сержант!

– Откуда ты тут взялся?!

– Из Санкт-Петербурга, Россия, дрилл-сержант!

– Ну ладно, Санкт-Петербург. Ты во втором взводе… Это в учебке. А потом уже меня просто стали звать «Зак».

– А учебка… Это…

– Это курс молодого бойца. Территориально – Форт Бэннинг, штат Джорджия.

– Родька, расскажи про того парня, которого к дереву привязали.

– Зачем?

– Ну, интересно.

– К дереву привязали? – Надя посмотрела на Павла, а потом на Родиона. – И тут дедовщина, что ли?

– Нет, дедовщины тут нет и быть не может. Просто один парень, когда начались серьезные нагрузки, понял, что на самом деле не хочет служить в армии и решил свалить. А Форт Бэннинг – это «всеамериканская учебка», если можно так сказать. Там тренируется не только пехота, но и другие войска. Рейнджеры, десантники, танкисты… Тот парень перелез через ближайший забор, думая, что за забором – гражданская жизнь. А там территория рейнджеров. И они там какие-то учения проводили. Они его поймали и к дереву привязали в назидание. Целый день стоял. Потом его военная полиция забрала.

– Военная полиция?

– Конечно. Он же дезертир. Подписал контракт – все, ты солдат. Покинул часть без разрешения – дезертир.

– И что с ним стало?

– Расстреляли… – флегматично сказал Павел и пожал плечами.

– То есть… как… – лицо Нади вытянулось от удивления.

– Да пошутил он, – засмеялся Родион, – суд, наверное, был, а что дальше – не знаю.